19a80551de29cd22aac68fc54f3430de

помогают обороне, задерживают оторвавшегося от них наступающего, позволяют заштопывать прорывы на фронте, облегчают возможность использования на фронте всех сил государства.

В результате, ускоренный способ передвижения по железным дорогам в мировую войну высидел утенка —

неподвижный позиционный фронт и стратегию измора.

К сожалению, современное состояние военной истории не удовлетворяет самых скромных пожеланий

стратегии. Непропорционально сильное развитие первой части настоящего труда — об отношениях политики и

стратегии — обусловлено той научной прострацией, в которой находится у нас военная история. Мы вовсе не имеем

истории войн; в лучшем случае так называемая военная история представляет только оперативную историю. С тех пор, как произошло разделение военной истории на историю военного искусства и историю войн, широкие точки зрения

стали достоянием первой, а вторая начала мельчать, игнорируя роль политики и стремясь изучить лишь ход операций.

Причинная связь военных событий ищется лишь под углом зрения чисто военных соображений, что, безусловно, ошибочно. Поучительность теряется, нарождается много иллюзий; стратегия вопиет об искажении логики событий

военными историками; она не только не может опереться на их труды, но вынуждена затрачивать лишние усилия на

то, чтобы рассеять посеянные ими предрассудки. Читатели, интересующиеся стратегией, найдут более вызывающих на

размышление замечаний не в военных трудах, в особенности не в "стратегических очерках", а в политической истории

прошлых войн.

Маневры. Но изучение стратегии, параллельно с размышлением над прошлым, должно заключать и

размышления над настоящим. Всякий опыт в области человеческих отношений относится к минувшему, а стратегия

должна всемерно тянуться к разгадке будущего. Многие предпосылки, определявшие в минувших войнах

стратегический ход событий, ныне исчезли; на место их народились новые предпосылки. Только в редких случаях мы

можем, пока не вспыхнет война, произвести эксперимент, чтобы установить их действительность. Так, французский

генерал Леваль опытным путем доказал возможность стратегического сосредоточения на немецкой границе с

плотностью до 15-20 тысяч бойцов на километр фронта, что требует движения всей пехоты, кавалерии и полевой

артиллерии без дорог, по колонным путям, с целью оставить существующие сквозные дороги для работы снабжения и

подвоза тяжелой артиллерии. Для оперативного искусства роль эксперимента, в весьма несовершенной форме, могут

играть большие маневры. На них возможно изучить переброску крупных частей в условиях современной техники, организацию связи и технику управления на широких фронтах; но уже вопросы снабжения и воздушной разведки, вследствие невозможности в мирное время создать в полном объеме тот тыл, который будет работать на войне, нельзя

проконтролировать маневренным испытанием. Даже важнейшие оперативные вопросы, связанные с боевыми

действиями, — ширина фронтов, продолжительность боевых столкновений, нормы расхода огнеприпасов, количественное превосходство на участках атаки, — не могут быть сколько-нибудь учтены в результате самых

обширных и дорого стоящих экспериментов мирного времени. Еще меньше можно думать о стратегическом

маневренном опыте. Большие маневры, которым когда-то отводилось крупное значение в подготовке вооруженных

сил, все более приобретают характер гигантского тактического парада, демонстрации слаженности и боеспособности

армии. Военная игра. Если воспроизведение военных действии на маневрах слишком далеко уклоняется от военной

действительности, то мы можем попытаться перенести наши упражнения с местности на карту. При изучении тактики

метод решения тактических задач на карте является основным. Точно так же он может дать многое при изучении

оперативного искусства. Однако, главная ценность этого метода не в исследовании новых вопросов, а в натаскивании, в

передаче наставником ученику практических сноровок; задачи на плане позволяют изучить преимущественно

техническую сторону искусства, оставляя принципиальные вопросы на втором плане. Поэтому в стратегии решение

задач на карте имеет весьма относительную ценность; техника стратегического распоряжения очень не сложна.

Чтобы несколько выдвинуть принципиальные вопросы, прибегают к методу военной игры, т. е. ведения

двухсторонних упражнений на карте. Техника в этом случае отходит на второй план, и на все упражнение приходится

смотреть лишь как на подбор известного материала, в интересных географических условиях, при современных данных

организации и техники, для заключительной дискуссии. Ценность такой дискуссии обусловливается исключительно

компетентностью руководства; военная игра представляет могущественное средство пропаганды определенных