1b353ea713c73c68451a843e6ddfd834

  Девушка переворачивала дрова за решеткой камина, она почувствовала, что я стою у нее за спиной и наблюдаю, но не пошевелилась. Не оглянулась. Она стояла на коленях, наклонившись к камину - такое положение о чем-то говорит, что-то значит в эмоциональном плане. Женщину, которая стоит на коленях, наклонившись вперед, даже если она работает, нельзя воспринимать как явление сентиментальное. Я не смог сдержать смех. Но это был не фривольный смех - просто добродушный, радость от того, что даже в такие решающие, критические моменты мы не можем забыть, что в нас и в наших отношениях друг с другом остается некая вульгарная человечность, неловкая неуклюжесть, связанная с великими страстями и чувством пафоса, выражемым через определенные движения тела, как, например, у этой женщины, стоявшей на коленях в тускло освещенной комнате. Знаю, что это печально. Смехотворно. Но великие, мощные чувства, являющиеся частью самовозобновляемой энергии мира, для работы которой каждое живое существо - раб или винтик в механизме, всегда должны сочетаться с чем-то смехотворным, чтобы смогла проявиться их ошеломляющая феноменальность. Это - еще одна мысль, возникшая у меня в тот момент. И, конечно же, я узнал не только это чувство - желание ее тела, но и напряжение, страх из-за того, что, хотя в этом факте было что-то низменное и постыдное, тем не менее, это был факт: я ее хотел. Это было столь же верно, как то, что я хотел не только ее тело, это тело, которое сейчас как раз демонстрировало себя в этой почти шутовской манере, но и то, что скрывалось за ним - ее состояние, чувства, тайны. И, поскольку, как многие богатые и относительно праздные молодые люди в наши дни, я большую часть времени проводил среди женщин, я также знал, что никаких постоянных или долгосрочных романтических договоренностей между мужчинами и женщинами не существует, что романтические мгновения подпитываются изнутри, а если исчезают, их просто словно ветром сдувает из-за привычной близости и равнодушия. Я понимал, что это прекрасное тело, солидные стати и тонкая талия, широкие, но пропорциональные плечи, эта очаровательная, слегка склоненная шея в обрамлении каштановых локонов, и эти мясистые ноги приятной формы - это женское тело не было самым красивым на свете, не было самым красивым телом из тех, которые я знал, которыми владел, которые клал в постель - были тела более пропорциональные, более очаровательные и внушавшие больший трепет, чем тело Юдит, но дело не в этом. Я столь же хорошо понимал, что малая и высокая вода желания и удовлетворения, жажды и тошноты постоянно бурлит в душе людей, вызывая притяжение и отторжение, и ответа здесь нет, обрести покой невозможно. Я понимал всё это, но не столь отчетливо и уверенно, как сейчас, когда стал старше. Возможно, у меня оставалась надежда, какая-то надежда в глубине души, надежда на то, что будет одно уникальное тело, которое будет двигаться в идеальной гармонии с моим, которое сможет погасить жажду желания и тошноту пресыщения, в результате чего воцарится относительный мир, идиллия, которую обычно называют счастьем. Но в те годы я не знал, что в реальной жизни такое невозможно.

  В реальной жизни случается, хоть и нечасто, что напряжение желания и последующая тошнота не уравновешиваются эквивалентной дозой внутреннего самоконтроля, депрессии пресыщения. А еще есть люди, подобные свиньям, для которых всё это едино: желание и пресыщение находятся для них на одной равнодушной равнине бытия. Может быть, они довольны. Мне такое удовлетворение не нужно. Как я уже сказал, тогда я не знал всё это точно, я мог немного надеяться, и, конечно, смотрел на себя немного свысока, смеялся над всей этой ситуацией и над чувствами, которые были с этим связаны, над чувствами, которые были столь прочно связаны с этой смехотворной ситуацией. Многого я тогда не знал, не догадывался, что есть что-то немного смехотворное в ситуации, когда наше физическое или психологическое состояние толкает нас к отношениям с другим человеком. Я об этом понятия не имел.

  Я обратился к девушке. Уже не помню, что я сказал, но всю сцену вижу так четко, словно кто-то снял ее на 16-миллиметровую пленку для семейного фильма, такие фильмы сентиментальные люди снимают в медовый месяц, или первые шаги ребенка...

  Вот что я вижу: Юдит медленно встает, достает из кармана фартука платок, вытирает руки от пепла и древесной пыли. Я вижу это с остротой булавочного укола. Потом мы сразу начали разговор, тихо, быстро, словно боялись, что кто-то может зайти в комнату. Мы - заговорщики, воры и сообщники.

  Я тебе кое-что должен сказать. Хотелось бы сказать всё, как есть, и, уверен, ты поймешь, это нелегко. Потому что то, что я тебе собираюсь рассказать - не грязная историйка, старик, не история соблазнения - отнюдь. Моя история - темнее, и она - только моя, поскольку я в ней - главное действующее лицо. Дело в том, что на нас давили более могущественные силы, более могущественные силы жаждали через нас проявиться.