2

отказаться от которого астрономы попросту не смогли, побоявшись обидеть щедрую хозяйку.

Братьям ради такого случая отсрочили выполнение наказания — уборку дома и черновую работу

по кухне. Они и теперь не оставили надежды отправится вместе с путниками, просяще поглядывая

на отца. Зидони-Полденьги стояла самой последней, подпирая косяк входной двери, скромно

потупив глаза. Достопочтенный Азель крепко обнял Вальда, склонился над руками Стелы. Долго

не прощались — у купцов так не принято, считалось, что долгие проводы могут накликать плохую

погоду в дороге...

Вальд и Стела оглядывались на провожающих, пока те не ушли в дом, на прощание кто-то

из детей взмахнул узкой рукой и в безмолвии подступающей пустыни донеслось:

- Прощайте!

А потом, после того, как кто-то мать или отец одернули крикнувшего, новый возглас:

- Нет, не прощайте, а до скорого свидания!

Вальда захолонуло сердце — было уже это, раньше было, слышал такое прощание. Не пришлось

даже мучиться — память услужливо подсунула воспоминания об их сумасшедшей прогулке в

тоннелях Зории, когда мама была еще с ними, пусть она ехала в другую сторону, но тогда он знал,

что она жива и надеялся, что так и останется еще долго-долго.

Азель предложил астрономам два пути, чтобы добраться до красных башен Крамбара.

Первый — через пески Крогли, где велика опасность умереть без воды, попасть в песчаную бурю

или вляпаться еще в какую-нибудь неприятность — например, попасться крамсонам. Вторая дорога

тоже провела бы их через Крогли, но не через самое смертоносное ее сердце, а почти по краю,

мимо Ведска, где можно было передохнуть, и дальше — к Вороньему берегу. Вороний берег был

еще опаснее Крогли, его заливы были в руках крамсонов. Предложить в качестве выкупа им было

нечего, кроме разве что самих себя, а такой вариант молодых астрономов совершенно не устраивал.

Решили ехать через Крогли, понадеявшись наудачу. До рассвета планировали найти хоть какое-то

укрытие и переждать самое пекло.

Пергани долго стояли возле дома, глядя вслед Вальду и Стеле. Потом вдруг что-то

изменилось, воздух стал густым, словно вода, и подернулся рябью. Азель, стоявший первым,

побледнел, схватился за сердце, и, глухо пробормотал: «Теперь ты доволен?», рухнул в дорожную

пыль к ногам Марьями. Сыновья подбежали помочь отцу, лишь Зидони осталась стоять на месте.

Азеля занесли в дом, мать побежала за лекарственными травами и водой, велев сыновьям не

отходить от купца. Вокруг достопочтенного столпились сыновья, пытаясь помочь: Корд махал на

10

10

отца какой-то попавшейся под руку тряпкой, Бардем расстегивал рубаху, Салгар пытался подсунуть

под голову подушку. Мать выскочила из подвала, неся миску с водой, чистые тряпки и склянки с

настойками. Входная дверь скрипнула, впуская не пришедшую со всеми Зидони-Полденьги. И в

этот миг словно вернулись старые времена — когда Мир и Зория еще были во власти древнего

предсказания — движения купцов замедлились, казалось, что им приходилось пробираться сквозь

толщу воды. Марьями невыносимо медленно приближалась к мужу, пытаясь протестующе

закричать и закрыть его, как наседка закрывает своих цыплят, отталкивая сыновей за свою спину.

Уронила миску, вода начала медленно выливаться. Сыновья лишь успели поднять глаза на сестру,

черты которой перестали напоминать ту девочку, которую они так хорошо знали. Вместо нее перед

купцами стоял темнобородый владелец Хронилищ: вздыбилась нечесаная бородища, багровела не

сворачивающаяся кровь на бугрящихся мышцах, не прикрытых ни одеждой, ни кожей, хитринкой

безумия светились пламенеющие глаза.

- Приветствую вас, достопочтенные! - произнес, словно выплюнул, покрытые ядовитой слюной

слова.

Марьями, которой едва удалось сладить с ношей: вода наконец вылилась, и миска, тихонько

звякнув, упала рядом; склянки беспорядочной стеклянной кучей сгрудились в углу дивана, на

котором все еще без сознания лежал Азель. Достопочтенная бесстрашно взглянула в безумные

глаза Хрона:

- Где моя дочь, темнобородый?

- Марьями, дорогая, не беспокойся, я забрал твою девочку к себе. У нас ей будет лучше. Знаешь,

дети так быстро растут, и бывает, не слушаются своих родителей. А ты избежишь всего этого. И

тебе не придется, когда наступит время, отдавать дочь какому-то чужому мужику, с которым будет

она счастлива или нет — ты не можешь знать наверняка. И не придется ей корчиться в родовых

муках, чтобы потом родить младенца, который может родиться больным или вовсе не родиться.

Она избежит одряхления и смерти — согласись это-таки козырь?

- ВЕРНИ МОЮ ДОЧЬ НЕМЕДЛЕННО! - крик, рвущийся из самых глубин души.

Сыновья застыли в нерешительности — они никогда не видели отца таким беспомощным, а мать

такой грозной и отважной.

- Маленькая купчиха будет верной подружкой моему пасынку, поэтому ее возвращение не