2

показалась фигура, замотанная с ног до головы в светлые тряпки, видны лишь только глаза. Такие

памятные глаза, примечательные, жемчужные с пылающими зрачками цвета огня.

114

11

Глава 18.

Ненависть.

Спасительницу звали Симона и она действительно была кровницей Вальда и Янины.

Симона была чистокровной женщиной из клана астрономов, из тех, похищенных Магистром и

чудом выживших. Вальд во все глаза смотрел на появившуюся кровницу — она могла помнить его

мать. Симона выжила чудом. Ее оставили среди песков, посчитав мертвой. Вальд вспомнил, как

они с Селеной нашли погибших кровниц в песках, когда шли через пустыню. Отчетливо всплыл в

памяти погребальный костер, который они тогда устроили...

Симона жила в оазисе неподалеку, он более-менее подходил для комфортной жизни среди песков и

находился в еще большей глуши, чем тот островок зелени, на который попали они. Хирдманн нес

часть клади Вальда, что уцелела в пути, все еще не оправившуюся Янину погрузили на верблюда,

Вальд нес сумы ведьмы и помогал Симоне. Астроном представил своих спутников, но что-то

удержало его, и про ведьму он лишь сказал, что она — его кровница, а значит и кровница Симоны.

Женщина была поражена и нечто, столь похожее на злобную радость мелькнуло в ее глазах, но

астроном решил, что ему показалось. Симона видит их впервые, за что ненавидеть? А удивилась —

что же, на Зории осталось слишком мало астрономов, а особенно женщин их клана, и сами

женщины это знают. А тут сразу трое звездочетов, и двое — женского полу. Было чему удивляться.

Хирдманн, во всех и вся видящий врагов, с опаской отнесся к их совместному путешествию.

До оазиса Симоны добрались достаточно быстро. Пески только начали остывать и полная

тьма еще не успела воцариться над Крогли, а они уже ступили на зеленую траву, наслаждаясь едва

заметным запахом прохладной зелени и воды, журчание которой слышалось в наступившей

тишине. Оазис казался таким же безлюдным и заброшенным, как тот, что они недавно покинули.

Симона провела их по тропке, незаметной для постороннего взгляда, и путники очутились на

поляне среди кустов и зелени, рядом с небольшой уютной хижиной. Неподалеку темнела

пристройка, в которую отправился верблюд, после того как его освободили от клади. В пристройке

слышались шорохи, которые издают домашние животные, устраиваясь на ночь. Вальду вспомнился

Зыба Тыкле, спасший его от пустыни вечность тому назад. Старик мелькнул перед глазами,

погрозил узловатым пальцем, следи, мол, за всем, и исчез в ночном воздухе. Быстро холодало.

Симона предложила расположиться на ночлег внутри хижины.

- Особого комфорта не предлагаю, но лучше, чем на песке спать.

Хирдманн воспротивился, жестами предложив разжечь костер, попросил лишь одеяло или что-

нибудь наподобие, чтобы он смог укутаться от ночного холода. Хирдманн замолчал и изъяснялся

знаками с того мгновения, как Симона спустилась к ним с бархана и предложила свою помощь.

Вальд недоумевал, но решил оставить разговор об этом на потом. Сейчас не было ни сил, ни

115

11

желания спорить и выяснять. Симона вошла в дверь, зажгла лампу и вынесла две кружки, бутыль с

какой-то жидкостью, смутно белеющей в темноте, и краюху хлеба. Налила в кружки — довольно-

таки изящно вылепленные из глины — из бутыли, разломила краюху и протянула Вальду и

хирдманну. Поставила бутыль на крепкий деревянный стол, врытый рядом с дверью, себе принесла

кружку поменьше, которую подняла, салютуя:

- За неожиданных гостей, за удачу путешественников, за Аастра небесного и всю Семерку.

Вальд отхлебнул, распробовав налитое и счастливо рассмеялся. Это было молоко, свежайшее

молоко! С тех пор, как он покинул Мир, ему не удавалось попробовать молока. В Крамбаре,

конечно, были коровы, но молока Вальду никто не предлагал. А тут — целая бутыль, и вприкуску

— вкуснейший хлеб, которые, скорее всего, еще утром был теплым. И улыбающаяся хозяйка,

поднимающая здравицу в честь мирских небесных предков! Хирдманн удивленно уставился в свою

кружку, не понимая, как можно пить эту гадость — коровий сок, фу. У них только дети могли пить

это. Мужчины-воины, после принятия благодати императора, даже и не предполагали, что вот это

можно употреблять внутрь. Но если его друг, Несущий меч, пьет эту жидкость, значит и ему, псу,

нужно выпить. Хирдманн сделал маленький глоточек и впервые Вальд увидел, что и божественный

воин может быть изумлен: он высоко поднял брови, рот округлился, на носу остался забавный след

от молока, что было на краю кружки. Астроном тепло улыбнулся другу:

- Ты забыл, что такое молоко? Это вкусно! Да?

Ответом был лишь ошеломленно-счастливый взгляд. Вальд отчетливо увидел, каким был хирдманн

в детстве, когда его еще не начали готовить в божественные убийцы... О хлебе хирдманну можно