2

мелькнуло о грядущем величии, о будущем, в котором не будет места злобе, насилию, болезням и

войнам. А проследит за этим она, Янина, великая песчаная ведьма, ставшая могущественной,

ставшая сильнее, чем все их ничтожные божества, чем все этим семерки, чем олафы всемогущие,

чем хрон. Как только вспомнилось проклятое имя темнобородого, Янина вздохнула и отдернула

руку. Нет. Не бывать этому. Пусть у каждого остается свое божество. Пусть каждому достанется по

вере его. А ей не нужно этого могущества. Янина выглянула во дворик — костерок еще тлел, хотя

пламя в свете утренних солнц едва виднелось. Схватила одеяло, которое укрывало ее этой ночью,

завернула прельстительную книженцию так, чтобы не видеть ее и не касаться и вынесла к огню.

Она решила, что уничтожить Книгу Теней сможет только так — в рукотворном костре, зажженном

человеком, без помощи всякого колдовства. Разворошила угли, подкинула дров и кинула сверток в

самый центр. Пламя несмело лизнуло край ветхого одеяла, потом обретя новые силы, занялось и

вскоре весело запылало, подбираясь к бумажной сердцевине. Янина почувствовала, как над

оазисом нависла тяжелая тишина. Затихли животные в загончике, примолкли птицы, проснувшиеся

с рассветом. Янина слышала лишь потрескивание костра и свое дыхание. Одеяло прогорело, и

наконец занялись страницы, скручиваясь и изгибаясь под воздействием пожирающего пламени.

Когда начала тлеть кожаная — нечто шепнуло Янине, что кожа-то — младенцев, что попадают в

хронилища с нерадивыми матерями, за грехи матерей — пустыня словно выдохнула и откуда-то

послышался визг. Сначала тихий, едва заметный, потом все усиливающийся и усиливающийся.

Визг шел из хижины. Спутники девушки снова могли двигаться, и они едва успели перехватить

несущуюся Симону. Едва начала гореть книга, все заклятия, что были здесь произнесены,

перестали иметь силу. И узники колдовских пут получили свободу. Симона ринулась в костер,

пытаясь спасти вспыхнувшую уже книгу. Она не переставала визжать так, что звенело в ушах,

проклиная тех, кого не так давно спасла от песков, проклиная всех астрономов, всех ведьм и всех

зорийцев. Янина услышав ее проклятья, сначала было встревожилась, но потом вспомнив о

горящей Книге Теней, решила, что с каждой сгоревшей страницей этот оазис очищается от

скопившихся здесь злобы и ненависти,. Одежда Симоны задымилась, руки покрылись ожогами,

121

12

мгновенно вспухавшими волдырями. Вальд не удержался и, отдернул одинокую ведьму от

пламени. Повалил ее на песок, присыпал тлеющую одежду и схватил за руки. Хирдманн

недоуменно уставился на своего друга, в руке сверкнуло жало жертвенного ножа, Вальд раскинул

руки в стороны, закрывая Симону:

- Нет! Нет! Пусть она живет. Мы не может убить ее. Ты забыл, она нас спасла! И мы не может так

за это отплатить!

Хирдманн пожал плечами, незаметно спрятал нож, впервые оказавшись солидарен с песчаной

ведьмой. Они с Яниной — Симона ведьме не помогала, поэтому Янина не чувствовала себя хоть

чем-то обязанной ей — переглянулись с видимым сожалением. Теперь на всей Зории Симоне и их

троице будет мало места. Но Вальд так не считал, и приходилось учитывать его мнение. Янина

отвернулась, расшевелила костер, чтобы ускорить процесс уничтожения проклятой книги, плотные

страницы сопротивлялись огню, не желая исчезать. И лишь когда плотная обложка наконец

занялась, дело пошло веселее. Костер пожирал проклятую книгу. Когда догорел последний клочок

бумаги над затихшим оазисом пронесся то ли вздох, то ли стон, всколыхнувший листья на

вершинах деревьев.

Хирдманн помог астроному спеленать их бывшую спасительницу так, что она не могла шевельнуть

и мизинцем. Рот завязали — а ну как она какие еще заклинания вспомнит. С этим решили не

рисковать. Янина, удивленная установившейся тишиной в загоне с животными, заглянула туда и

отшатнулась: тучи мух вылетели из пристройки, едва она открыла двери. Жуткая вонь буквально

сбивала с ног. Все питомцы Симоны издохли, судя по всему достаточно давно, и лишь колдовством

она поддерживала в них жизнь. Теперь же, когда чары были разрушены, коровы, козы, пара

лошадей, куры, кот и маленький ослик представляли собой жалкое зрелище — гниющее мясо,

кости с остатками шерсти. Вальд и хирдманн побледнели: так вот какая коровка напоила их вчера

молоком... Янина поинтересовалась, угощала ли их хлебосольная хозяйка чем-либо и угощалась ли

сама при этом? Услышав ответ, кивнула и успокоила своих спутников: если пила и ела сама вместе

с ними, тогда ничего страшного, еда и питье были годные. В наступившей тиши из глубины оазиса

раздалось мычание. Янина вздрогнула от неожиданности, хирдманн хмыкнул, а Вальд вздохнул с

облегчением — колдовская живность возле хижины — для отвода глаз. Настоящие, живые коровы

и все остальное хозяйство ведьма спрятала в укромном местечке. Ха, вот хитрюга. Если пожалуют