2

таким образом он служит Олафу — не сможет даже произнести приветствия. Ждать оставалось

совсем недолго — песок, ставший розоватым в свете заката, взлетал под копытами все ближе...

Янина, поначалу шедшая не спеша, размышляя о том, где же могут обнаружиться

круговины, почувствовала неясную тревогу. Подумала о Вальде — нет, с этим все в порядке, он

тоже ничего не найдя, возвращается к оазису. А вот мысли о хирдманне стали путанными, ведьма

не смогла увидеть, где он и что с ним происходит. И это незнание заставляло быстрее передвигать

ноги. Что-то темное, поднявшись в мыслях, шептало ведьме: «Что тебе этот хирдманн? Зачем

торопиться? Чтобы помочь извечному врагу всех ведьм? Он же из тех, кто заставляет рожать им

мальчиков, из тех, что прогоняет едва живых рожениц в пустыню, лишая даже прощания с

новорожденным? Ты же хотела его смерти, вот и пусть его, пусть сдохнет собака имперская! А

Вальд и не узнает, ты же ничего не делала. И твои руки останутся чистенькими, и враг будет

повержен. Умерь свой шаг, не беги, пусть судьба сама покарает ненавистного хирдманна...». Но

Янина чувствовала, что хирдманн перестал быть ненавистным, перестал быть врагом. Хирдманн

стал почти другом пустынной ведьмы? Неисповедимы пути дружбы. Но ведьма знала, что с того

момента, как она согласилась помочь кровнику, после того, как перетащила Вальда и полумертвого

хирдманна в оазис, после пережитой песчаной бури — она уже перестала быть прежней.

Вспомнились слова бар Катарины: «Если пришлось спасти кому-то жизнь, хоть кому, даже самому

презренному человечишке, даже хирдманну — ты станешь навсегда привязана к нему, станешь в

ответе за все то, что с ним будет происходить». И Янина побежала. Она бежала так, как бегала

только один раз в жизни, тогда, будучи едва живой после затянувшихся родов, когда ее заметила

бар Катарина и отправила сестер ей навстречу. Хотя и не было особой необходимости бежать, но

Янина бежала падая, скользя по песку из последних сил, чтобы оказаться в кругу тех, кто может

помочь, кто может спасти. И не только от физической боли, но и от одиночества, от жизни, что

хуже смерти. И сейчас она чувствовала, что хирдманн стал ей почти кровником, и его тоже нужно

спасти, иначе его жизнь станет хуже смерти...

Вальд уже подходил к оазису, когда услышал вопль, полный ярости и невыносимой злобы,

подходящий какому-нибудь дикому зверю, исходивший из глотки взбешенной женщины. Симона

126

12

освободилась от пут и жаждала возмездия, жаждала вернуть своё, или хотя бы отомстить

похитителям в случае неудачи. Надо было спешить — а ну как Янина вернулась первой. Вальд,

вернувшись к оазису, не увидел попутчиков, решил хотя бы подготовиться, достать сумки, чтобы

без промедления отправиться в путь. Задачу осложнял неведомо откуда появившийся плотный

туман, что клочками оседал на одежде, на песке. Вопль-визг, что доносился из глубины оазиса не

смолкал, став лишь немного тише. Симоны не было видно. Пока. Вальд уже отрыл почти всю

кладь, как заслышал шорох песка — кто-то бежал, бежал из всех сил. И это была Янина:

- Бери сумки и за мной! - она задыхалась от бега, слова звучали отрывисто. Вальд попытался

остановить ее:

- Что случилось? Почему бегом? Куда бежать?

- Симона скоро будет здесь — это раз. Хирдманн в беде — это два. Достаточно веские причины

бежать? Хватай сумки и понеслись!

- Отдышись! Я не смогу бежать с сумками и нести тебя.

- А, да, сейчас, - ведьма плюхнулась на влажный песок, туман разорванными клочками вихрился

вокруг нее. Она закрыла глаза и затаила дыхание. Вальд с интересом следил за ритуалом, пытаясь

понять, что ведьма делает. Через несколько мгновений, Янина открыла глаза. Выглядела она теперь

совершенно по-другому: ясный взгляд, отчетливая речь, словно выспалась и плотно перекусила.

Она отпила несколько маленьких глотков из своей бутыли:

- Так лучше?

Опешивший Вальд смог лишь пробормотать в ответ:

- А раньше, почему раньше ты это?

- Ты хочешь спросить, почему я раньше так не делала, когда мне восстановиться надо было? Это

работает только после физических нагрузок. А теперь нам в самом деле надо спешить.

Сгребли сумки и быстрым шагом отправились в ту сторону, куда до этого ушел своим особым

шагом хирдманн.

Когда их следы уже остыли, а туман успокоился и вновь повис неподвижной кисеей, на

тропинку вышла, озираясь Симона. Обшарив окрестности рядом с оазисом, она взвыла вновь: ее

враги, ее смертельные враги, девчонка и эти два ее любовничка, ушли. Они ушли, уничтожив то, в

чем были все её надежды, вся её жизнь! Как можно отомстить всем недругами, если нет

подходящего оружия. Для одинокой ведьмы Симоны этим оружием стала её любимица, Книга

Теней. Книга была всем для нее — семьей, которой никогда не будет, друзьями, кровниками —

никого теперь, именно теперь она осталась совершенно одна. И Симона решила, раз она не может