_2014_10_07_09_17_46_052

назад, когда он ехал в поезде из Лондона в Норфолк, вспоминая

не слишком серьезный, но горячий спор с Линдой в присутствии

Мартина и Форда на террасе приятельского паба. Недавно Джим

пережил свое последнее расставание, что, впрочем, не удивило

его друзей. Он довольно долго не мог успокоиться. Глаза по-

меркли, выражение лица застыло под маской плохо скрываемой

тоски. Обычно друзья в разговорах не касались этой темы, но

в тот день Линда не сдержалась.

— Ты не должен быть таким требовательным к себе и ко всем!

Будь проще, и женщины тебе только спасибо скажут.

Он возмутился и обиделся.

— Ли, женщины вообще и одна конкретная женщина — это, как

выясняется, разные понятия. Кто мне «спасибо скажет?»

— Тот, кто хочет жить по-человечески, а не чувствовать себя

вечно в шекспировской труппе!

— Шекспировской? Ты это серьезно?

— Тихо-тихо, девочки, не ссорьтесь! — постарался разнять их

Мартин.

В ответ он услышал дружное: «Заткнись!»

84

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VII

— Да пойми же ты, не может женщина, какой бы замечательной

она ни была, двадцать четыре часа в сутки обсуждать с тобой во-

просы сценического мастерства. Где бы мы все были, если бы я

«кормила» Форда одними ариями, а Маффин Энн — счетом по-

следних матчей. Так и свихнуться недолго.

— Вы не можете? Вы все время говорите, что чего-то не можете!

А что вы можете? Господи!.. Да есть ли на этом свете хоть одна, кто не задумывается о том, чего она не может?

— Скажи, разве я не права? — в сердцах обратилась Линда

к Форду, рассчитывая на его поддержку. — Что ты молчишь?

— Чувствую себя в шекспировской труппе, — тихо ответил Форд.

Джим вскочил, чтобы уйти. Мартин остановил его.

— Ну, все-все, театралы, уймитесь! Джим, все зарубцуется.

— Для этого есть средство, — уже спокойнее, но невесело сказал

Джим. — Работа.

В поезде, однако, он задумался не о работе, а о том, к чему по-

стоянно возвращался в своих размышлениях. Это было свя-

зано с книгами семейной библиотеки Эджерли-Холла. Самой

ценной ее частью была коллекция старинных изданий, пер-

вое из которых было датировано XVI веком. На титульных ли-

стах этих отдельно хранящихся книг все поколения рода

Эджерли ставили свой фамильный знак. Его текст обязывал

отмечать им только книги, соответствующие начертанному

в нем требованию, и запрещал распространять его на другие

тома собрания.

Экслибрис представлял собой латинскую литеру «Е» в виде

якоря, обращенного корнем влево, под которой был расположен

текст, набранный V-образно, как чаша. По периметру, на тонком

канте, обрамлявшем и букву и текст, шла надпись на латыни: Quisest dignus aperire librum et solvere signacula eius? *.

Текст внутри гласил:

Знаком этим отмечаю я книгу,

в коей говорится о тех,

кого довелось мне

знать.

Дж. Э.

* Кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? (Откровение, 5:2).

85

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

«Дж. Э.» был Джек Эджерли — первый Джеймс, давший имя

в ряду обязательных при крещении всем последующим наслед-

никам мужского пола их рода. С него началась «книжная» исто-

рия семьи. В 1589 году семнадцатилетний Джек, проявивший

в грамматической школе Нориджа талант рисовальщика и рез-

чика, поступил в качестве подмастерья к граверу издательского

дома Ричарда Филда в Лондоне. Ричард Филд и Уильям Шек-

спир родились в Стратфорде-на-Эйвоне и, судя по всему, были

хорошо знакомы и всю жизнь поддерживали отношения. Филд

был издателем первых опубликованных произведений Шек-

спира: поэм «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция».

В его же издательстве был напечатан в 1601 году сборник Роберта

Честера «Жертва любви, или Жалоба Розалинды» с поэмой

Шекспира «Феникс и Голубь». Джек служил в издательстве

Филда и был не только талантливым художником. Книги и изобра-

жения, изданные типографским способом, были его страстью.

Его приобретения послужили началом семейной коллекции.

По мере того, как возрастали мастерство и достаток, книги

стали едва ли не главным достоянием его дома. Старший сын

Джека получил по меркам XVII века прочный фундамент для бу-

дущей библиотеки.

Джек Эджерли был автором экслибриса, каким отмечались от-

дельные книги. Первый оттиск сделал он сам. Им было отмечено

первое издание поэмы Уильяма Шекспира «Венера и Адонис»

1593 года. Как самое ценное, оно хранилось отдельно вместе с ба-

ронетским знаком отличия и завещанием Джека, составленным

по стандартной форме:

«Первому законному моему сыну и законным наследникам по

мужской линии от этого рода — второму законному сыну и его

наследникам мужского пола, а за отсутствием этих наследников —

третьему законному сыну и наследникам по мужской линии

этого третьего сына; а когда и этого не будет, последовательно

к 4-му, 5-му, 6-му и 7-му законному сыну и их прямым наследникам

и т. д. и т. п.». Семейное предание из поколения в поколение пе-

редавало имена тех, кого из исторических фигур, упоминаемых

в художественных произведениях, знали Эджерли. Всех, кроме

книги, положившей начало коллекции. После 1785 года, когда