_2014_10_07_09_17_46_052

— Ты сможешь?..— она не договорила.

— Что?

— Ты сможешь навещать своих?

— Не знаю. Не думаю. Мне сказали, что все решает мастер — где

жить ученику, как долго и чему учиться. Отныне я сам себе не хо-

зяин. Но это только семь лет. Как в школе. А я больше ни о чем

и не мечтаю. Я не просто хочу уехать. Я хочу многое узнать.

— Если можешь, пиши Уиллу, — сказала она. — Он… будет рад.

— Хорошо. До завтра. Договорились?

Ричард ушел, и Виола даже по его спине поняла, что мысли его

опережали рассвет и стремительно покидали Стратфорд.

Вечером Уилл не мог добиться от сестры ни одного внятного

слова, кроме того, что просил передать ему Дик. Она сидела до

темна за шитьем в комнате прислуги, и Уилл, вернувшись от Фил-

дов, поднялся к ней.

— Принести светильник? — спросил он.

Она отложила работу и молча встала.

— Ви, да ты меня слышишь? Ты что, заболела?

— Нет-нет, конечно, нет, — прошептала она.

— Тебя кто-то обидел?

163

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— А? Да.

— Кто? Гилберт?

— А? Нет.

Она вышла из комнаты.

— Ты куда?

— Не знаю.

— Стой, подожди. Что тебе опять сказали? Да подожди же.

Виола выбежала на улицу, не дав себя остановить. Все было плохо.

Она искала место, чтобы выплакаться, и не находила. Люди были

повсюду. Она выбежала за ворота. Спустившись к ручью, она на-

брала холодную воду в ладони и закрыла ими лицо, разразившись

слезами. Напрасно она повторяла: «Дик! Дик! О, Ди-ик!»

Утром на Бридж-стрит все Филды, их подмастерья, Виола

и Уилл провожали Ричарда. Он вывел коня за ворота и по очереди

обнял родителей, сестер и братьев, всех домочадцев и, наконец, подошел к Уильяму и Виоле.

— Не забывайте меня. Может, мы и свидимся. Когда-нибудь. —

Он улыбнулся. — Вы мне как родные.

Он обнял их обоих и крепко по-братски поцеловал каждого

в щеку. С тех пор, как ее разлучили с жителями Уилмкота, которые

воспитывали ее и были первыми в ее жизни родными людьми, не

было для Виолы минуты страшнее. Жизнь рушилась, распадалась

на куски на глазах, и никто не в силах был это остановить. Некого

было просить о помощи.

— Пиши, — Уилл потряс друга за плечо. — Глядишь, и я отправ-

люсь куда-нибудь. Счастья искать. Что-то здесь становится…«Что

ни день, все одно».

Ричард кивнул.

— Значит, свидимся.

Он махнул рукой, вскочил на коня, развернул его, подтянув уз-

дечку, и поскакал вперед по старой уорвикской дороге.

От счастья Ричарду хотелось кричать во весь голос. Впереди была

сама судьба, жизнь и большой город, куда он стремился. Он гнал

коня, и ничто теперь не могло его остановить или заставить повер-

нуть назад. Только сейчас он почувствовал, как ему недоставало оди-

ночества и свободы. Все, что осталось позади, вдруг стало мелким, далеким, едва различимым. Ничто не держало его — ни родной дом, 164

ЧАСТЬ II. ГЛАВА IV

ни обязанности, возлагавшиеся на него, ни знакомые ему люди.

Жизнь разомкнулась, точно лопнувший обруч. Пусть это продлится

недолго — до того, как в Лондоне он поступит под безоговорочный

надзор мастера на все время ученичества. Это настоящее счастье.

В полдень Ричард спешился под плакучей березой, растущей на

холме. Он привязал коня и лег на землю, раскинув руки и ноги.

Прежде он никогда не испытывал такой радости. Ветер, что

шумел над ним в ветвях, словно понес его на невидимых волнах, тень холодила кожу, и это было приятнее любой ласки. Закрыв

глаза, он мгновенно заснул.

* * *

Лань, полюбивши льва, должна погибнуть

От этой страсти. Было сладкой мукой

Его всечасно видеть, рисовать

Взор соколиный, гордый лоб и кудри

На восприимчивых таблицах сердца,

Его красу подробно отмечавших.

Но нет его...*.

Виоле казалось, что Ричард вот-вот вернется. Не сегодня, так

завтра кто-нибудь придет от Филдов и, между прочим, вдруг ска-

жет, что он приезжает. Она представляла себе, как побежит к нему

навстречу, как закричит радостно, без страха, без стыда: «Ричард

приехал! Ричард вернулся! Ричард!» Она сбежала бы с ним, угово-

рила бы его взять ее с собой, а еще лучше — с Уиллом. Часто она

будто наяву видела, как они отправляются в путь втроем… Пришел

сентябрь с зеленой водой и цветами, с небом, безоблачным от го-

ризонта до горизонта. А она ничего не замечала, из ее жизни ушли

краски, все стало пресно-однотонным, холодным, чужим. Прошло

еще несколько месяцев, и однажды Уилл, вернувшись из лавки, позвал ее наверх, в свою комнату.

— У меня есть кое-что, — таинственно сказал он и достал письмо, запечатанное сургучом.

— Это от Ричарда? Дай, дай сюда, покажи!

— Тсс, тихо! Я прочту.

* Шекспир У. Все хорошо, что хорошо кончается (пер. Т. Щепкиной-Куперник).

165

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Ричард писал о своей жизни в Лондоне. Оказалось, что у ми-

стера Бишопа, к которому он должен был поступить, все места уже

были заняты. Его, Дика, взял в подмастерье и в обучение француз-