_2014_10_07_09_17_46_052

более, в глазах девиц. Либо в этом городе вообще нет девиц. Либо

они все слепы. Либо и то и другое. Либо он просто кажется юным, тогда как по уму и душе мог бы сойти за тридцатилетнего мужчину.

— Чем же вас так манит именно наше дело, Ричард?

— По-моему, книги — это самое ценное.

Нет, судя по запалу, с каким он говорит, он вовсе не так уж и хо-

лоден. Вовсе даже не холоден.

— Отчего вы так думаете?

— Они как память. В голове не удержишь всего, что можно знать.

Книги помогают знать многое. Это как продолжение своего ума.

И к тому же никто не может знать, что знают и думают другие.

Особенно, если они говорят на другом языке.

— А вам знакомы другие языки?

— Только латынь и греческий.

— А французский?

— Нет.

— Вам надо выучить его.

— Но в школе нет уроков французского.

— Что ж, это дело поправимо. В следующий раз, когда я приеду

к вам за материалом в конце лета, я привезу вам учебник француз-

ского. А заодно и испанского.

— Но почему, сэр, именно французского и испанского?

— Язык врага нужно знать, Ричард.

Николас значительно помолчал.

— Если у вас прекрасная память, это не составит труда, а знание

латыни и греческого — поможет.

156

ЧАСТЬ II. ГЛАВА IV

— Мистер Хенридж, я не знаю, как благодарить вас!

— Не торопитесь. До этого еще далеко. Отблагодарите, когда мы

с вами станем работать по соседству. Для начала вам нужно послу-

жить в помощниках самому себе. Напишите-ка мне записку на

память о ходатайстве за вас и о ваших учебниках. В спешке и мно-

жестве дел не мудрено и запамятовать.

Ричард сорвался с места и стремительно вернулся в мастерскую

с чернильницей, стилем и листом пергамина. Своим быстрым, мелким, четким, красивым почерком он написал:

«Мистеру Николасу Хенриджу,

напоминание о приобретении учебника французского и испан-

ского языков для Ричарда Филда из Стратфорда, высказавшего по-

желание поступить в обучение к мастеру книгоиздания».

Николас прочитал записку, улыбнулся и указал Ричарду на по-

следние слова.

— Следовало бы написать — «к издателю». Это точнее.

Заметив, как в ответ на это замечание покраснели уши Ричарда, он добавил:

— Стиль — дело наживное. Но важное. Не смущайтесь. За время

обучения вам еще много огрехов предстоит исправить, и, по-

верьте, юноша, некоторые исправления в нашем деле бывают по-

страшнее исповеди. Для этого еще нужно иметь, позвольте вам

заметить напоследок, бесстрашное сердце и отважную душу. Что

же, молодой мастер Филд, засим я прощаюсь с вами, до встречи

в конце лета. Ваше напоминание я кладу на ваших глазах туда, где

буду всякий раз видеть его, доставая свои бумаги, — говоря так, Николас вложил записку в карман своей сумки для книг и кивнул. —

С вашим отцом мы уже простились. Однако передайте ему еще

раз, что я в следующий раз приеду за тисненой виленью и круче-

ными кантами. До встречи в августе! Храни вас Бог!

— Благослови вас Бог, сэр!

Когда стук копыт и шум колес повозки затихли, смешавшись со зву-

ками улицы, Ричард, будто оглушенный, вернулся в мастерскую. Он

чувствовал, что решается его судьба и что эта записка — ключ к его

дальнейшей жизни. Он принялся за привычное дело, но взгляд его

был обращен как бы внутрь себя и одновременно далеко перед

собой. Он видел город, который представлялся ему океаном. Бес-

крайнее пространство, куда он входит, медленно погружая сначала

157

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

ступни и чувствуя, как вода обволакивает их. Он стоит и понимает, что должен двигаться дальше, входить по щиколотку, потом по ко-

лено, что ему еще придется плыть, и назад повернуть он уже не смо-

жет. Он вошел в этот океан. В океан книг. В океан мастерства, еще

неподвластного, еще непокоренного, даже мало-мальски не узнан-

ного. Он рассказал отцу о разговоре с Хенриджем, на что отец посо-

ветовал ему не очаровываться и не думать о приезде мистера

Хенриджа до поры, когда тот снова появится у них на пороге. Ричард

не прекословил, но исполнить этого не мог. Он представлял, как Хен-

ридж говорит с издателем, как тот кивает и всем своим видом пока-

зывает, что нуждается именно сейчас в новом подмастерье. Жизнь

возвращала его в действительность, но в воображении он так живо

видел свое книжное будущее, что голова становилась горячей и, ка-

залось, мысли бурлят, точно вода в котле. Со временем он привык

находиться одновременно в книжной мастерской своего воображе-

ния и в кожевенной мастерской наяву.

Ждать книгу. Это состояние на долгие годы станет главным

и самым сладостным его занятием. Он всегда ждал книги. На сви-

дание с ними он выходил на тракт, встречая повозку переплетчика.

Став много лет спустя, одним из самых признанных издателей

Лондона, он не переставал испытывать волнение перед выходом

в свет каждой новой книги.

Генри Филд, отец Ричарда, состоял с Джоном Шакспиром в одной

гильдии и также был членом городского совета. Их связывала дружба, профессиональные интересы и торговые дела. Казалось бы, и жизнь

этих двух семей могла быть очень схожей. Но если в доме Филдов все

строилось на любви и взаимном уважении и родители могли расска-

зать, каких успехов достигли их дети, сколь они прилежны, послушны