_2014_10_07_09_17_46_052

ления, вызванный участившимися скандалами и возмущением

публики по поводу фарсов на религиозные темы. Джеймс Бер-

бедж расценил подобные запреты как самодурство властей, из-

за которого труппа осталась без заработка. Городским властям

не подчинялся театр «Куртина», и они направились туда. «Кур-

тина» была их летним прибежищем. В холодное время она

пустовала. Здесь, в этом театре с «зеленым» «пейзажным» назва-

нием, «Слуги лорда Стрейнджа» объединились с другой труп-

пой, часто выступавшей с ними по соседству, — «Слугами

лорда-адмирала». Теперь Уилл снова работал с Эдвардом Алленом

и Ричардом Бербеджем, сыном Джеймса Бербеджа — величай-

шими трагиками своего времени, братская дружба с которыми

оставила в его душе глубокий след. Вместе им суждено было пе-

реживать и взлеты вдохновения, и неудачи. Театр, как организм

* Шекспир У. Сон в летнюю ночь (пер. Т. Щепкиной-Куперник).

253

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

особого рода, но все же живший по земным меркам, постоянно

нуждался в обновлении во всем — от творческой конкуренции

до возможности заработать хорошие деньги. Поэтому поиском

новых решений, охватывающих все стороны его жизни как на

сцене, так и вне ее, приходилось заниматься и сообща, и каж-

дому отдельно, поскольку проблем было немало, особенно когда

это касалось денег. Так, однажды вдова Джона Брейна, который

вместе с Джеймсом Бербеджем построил «Театр», требуя свою

долю, решила сорвать представление. Она со своими сторонни-

ками перекрыла вход на галерею и устроила скандал. Разгневанный

Джеймс Бербедж, обозвав ее «назойливой шлюхой», кричал, что «она ничего не получит». Произошла потасовка, «героем»

которой оказался Ричард, защищавший своего отца. А весной

1591 года материальные проблемы привели к куда более серьез-

ным последствиям. Эдвард Аллен ушел в конкурирующую «Розу»

и увел с собой большую часть объединенной труппы, забрав не-

сколько сценариев и костюмы.

Уильям остался в обескровленной труппе, переживая случив-

шееся, но вместе с тем здравый смысл, никогда его не подводив-

ший, подсказывал, что из-за этой некрасивой ссоры они теряют

гораздо больше тех денег, какие не хотел делить Джеймс. «Слуги

лорда Стрейнджа» остались в «Театре». Со временем они перешли

под покровительство графа Пембрука и стали именоваться «Слу-

гами лорда Пембрука».

Ричард Бербедж был моложе Уилла на три года. Светловолосый

и светлоглазый, высокий и плотный он был полной противопо-

ложностью гибкому, поджарому, среднего роста, с темными куд-

рями и лукавым искрящимся взглядом Уильяму. Оба молодых

красавца и таланта соперничали не только на театральной сцене, но и на любовной арене.

Уилл написал роль Ричарда III специально для друга. «Коня, коня, полцарства за коня!» — понеслось по столице и за ее пре-

делы. И уже другие авторы стали перепевать этот мотив в бессчет-

ных вариациях: «Мужчину! Мужчину! Полцарства за мужчину»,

«Корабль! Корабль! Сто марок за корабль!», «Дурак! Дурак! Кол-

пак за дурака».

Ричард Бербедж в роли Ричарда III был прекрасен. Волны вос-

торга окатывали его не только в театре, но и за его пределами. Од-

254

ЧАСТЬ II. ГЛАВА IX

нажды он получил записку следующего содержания: «Я видела

тебя, но не видела, как ты играешь. Назовись Ричардом III, и ты

будешь играть на мне столько, сколько хватит твоего таланта».

Далее следовало указание времени и места свидания.

Ричард помахал запиской перед носом Уилла. Тот, пока листок

порхал перед глазами, слегка покачивал головой ему в такт, пы-

таясь прочесть написанное.

— Что? Что? Что… что это такое?

— Любовь… в воздухе.

— Да? И много?

— «Сколько хватит твоего таланта» — так написано.

— Детские игры! — фыркнул Уилл, изображая полное презрение

к подобным глупостям, не стоящим ни времени, ни внимания.

Ближе к ночи Ричард в условленный час постучал в дверь по ука-

занному адресу.

— Доложи, милейший, что у дверей стоит Ричард III, — теат-

рально, как на сцене, сказал он, вдыхая аромат розы, принесен-

ной с собой.

— Сэр, вам приказано передать, что вас опередил Вильгельм За-

воеватель, — солидно ответил лакей.

Любовь в их жизни играла как вино и свет, как музыка и краски

живописца. Но дышать свободно Лондону оставалось уже не-

долго. Весна 1592 года предшествовала одному из самых долгих

карантинов. В городе снова разразилась чума. Никто не знал

сколько жертв понадобится ей, давно не приходившей, а значит, изголодавшейся на этот раз. В церквах обвиняли город в том, что

он погряз в содомском пороке.

С лицом, замотанным платком, Уилл как-то вечером подсел

к Виоле, которая мучилась в таком же невыносимом костюме, и положил перед ней лист со списком.

— Давай сверим все по карте.

— Вы все-таки решили ехать?

— Конечно. Здесь долго не протянуть. Надо бежать и как можно

скорее.

Она положила перед ним карту Меркатора.

— Вот это то, что надо, — обрадовался Уилл, и они стали уточнять

последовательность городов по трактам, нанесенным на карту.

255

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Ковентри, Уорвик…

— Заедем домой?

— Да.

Стратфорд, Глостер, Норидж, Карлайл, Ньюкасл-на-Тайне, Пли-