2062 Исторические пророчества о будущем России

Во время Аннибаловых войн «многие цветущие селения обратились в вертепы нищих и в приюты разбойников, многие богатые поместья стали пустынями. Нивы мало возделывались по недостатку работников даже в тех местах, которых не опустошала война: пахать и убирать хлеб приходилось детям, старикам, женщинам, невольникам, потому что свободные мужчины крепких лет все были в войсках».

Упадок простонародья отразился, конечно, на плохом финансовом положении государства. В 215 г. общественная касса была пуста и пополнялась доброхотными даяниями. Был издан закон Оппия, запрещавший женщинам носить в своем костюме больше пол-унции золота. А в 210 г., когда нужно было снарядить флот, сенаторы отдали все золото, серебро и медь, какие только у них были.

Далее римские воины при каждой битве попадали в плен. На это обстоятельство было даже обращено особое внимание. Когда Аннибал предложил римлянам выкупить своих пленников, они отказались, хотя сильно нуждались в солдатах. Предпочли лучше истратить деньги на покупку восьми тысяч невольников, которые были вооружены и поставлены в ряды римского войска. «Храбрые солдаты, — говорили совершенно справедливо римляне, — в плен не попадаются, а только трусы, негодные для военного дела». В другой раз сенат сделал выговор Фабию за то, что он «в ущерб чести и выгодам государства» выкупил из плена и принял к себе на службу людей, «трусость» которых допустила их попасться в плен.

Упадок простонародья обнаружился, кроме того, во враждебном отношении его к интеллигенции, которая в то время уже поднималась. Действительно, при выборе в консулы Фламиния, того самого, который по своей неосторожности втянул римское войско в несчастную битву при Тразименском озере, интеллигенция разошлась с народом. Она не хотела выбирать Фламиния, но должна была подчиниться большинству простонародья, исполняя его волю. Когда вред, нанесенный Фламинием отечеству, интеллигенция хотела поправить назначением на его место Фабия, народ встретил этого последнего с крайним недоброжелательством и в высшей степени критически относился ко всем его действиям, несмотря на то, что иной тактики, кроме выжидательной, которой придерживался Фабий, Рим в то время и не мог вести. В угождение народу сенат назначил командиром конницы при Фабии Минуция. Но этот последний оказался таким же неосторожным, как и Фламиний, так же попал в ловушку карфагенян и непременно погиб бы вместе с войском, если бы его не выручил Фабий. Когда же Фабию не повезло и Аннибат ушел из подстроенной им ловушки, народ начал тотчас же кричать об измене, а осторожностью Фабия был недоволен и в насмешку прозвал его «кунктатором» (медлителем).

Самое поражение при Каннах было результатом простонародного упадка и происшедшего отсюда несогласия простонародья с интеллигенцией. Вместо одного полководца было выбрано два. Интеллигенция выбрала Эмилия Павла, а простонародье — Теренция Варрона. Оба они имели совершенно противоположные взгляды на ведение войны. В то время как Эмилий Павел не хотел начинать битвы при Каннах, где удобно было действовать карфагенской пехоте, его сотоварищ, наоборот, желал немедленно вступить в сражение на том основании, что воинам наскучило маневрировать, то есть ходить с места на место без всякой видимой пользы. Оба полководца сменялись между собой ежедневно, и Теренций Варрон в свое дежурство так близко подвел войска к Аннибалу, что отступить уже было невозможно.

После битвы при Каннах, когда кончился упадок простонародья, патриоты деятельно старались прекратить вражду между аристократией и массою граждан. Сенат, например, воздержался от выражения заслуженного порицания безрассудному виновнику поражения при Каннах и при возвращении его в Рим объявил ему благодарность за то, что он «не отчаялся в спасении отечества». Эта благодарность сената была торжественным актом примирения между враждующими партиями.

«Поражение при Каннах было возрождением римлян». Они с необыкновенной деятельностью занялись формированием нового войска: все граждане, находившиеся под стражей за неуплату долгов, и преступники были призваны к оружию до очень молодых юношей включительно. Выкупали и зачисляли в войско даже рабов. Никогда энергия римлян не выказывалась величественнее, никогда патриотизм их не проявлялся блистательнее, как в эти дни тяжкого испытания. Все сословия были единодушны в мысли, что надобно бороться с врагом, не щадя никаких усилий. Все мелочные ссоры парий исчезли в убеждении о необходимости энергических мер. Рим как будто пробудился от тяжкого сна. Граждане и союзники не щадили никаких усилий. Сенат устранил слишком частую смену главнокомандующих, по окончании годичного срока консульского звания даровитых полководцев стали назначать проконсулами. Римские военачальники принимали битвы только подле своих укрепленных станов под стенами крепостей, так что в случае неудачи не терпели большого урона.