22 июня. Черный день календаря.

Командир звена 122-го истребительного авиа­полка С.Ф. Долгушин вспоминал: «10 мая 1941 года полк из Лиды перелетел на аэродром Новый Двор в Белоруссии, располагавшийся в пяти с по­ловиной километрах от границы. Утром в пятницу мы с Сережей Макаровым ходили на разведку аэродрома Сувалки. Он был забит самолетами! В тот же день я докладывал результаты разведки прилетевшим Павлову, Копцу и командиру диви­зии полковнику Ганичеву. Доложил, вышел и пошел на стоянку. Вдруг едет легковая машина. Направ­ляется к нам на стоянку. А мы готовились к полету — самолеты заправили и готовились. Машина подъезжает, из нее выходит генерал-лейтенант Копец. Я смандражировал, а он говорит: «Как тебя зовут? Ты мне дашь самолет слетать? Не беспо­койся, Сергей, я не сломаю». Потом говорит, уже серьезно: «Как самолет?» — «Самолет очень хоро­ший. Мотор работает хорошо. Никаких особенно­стей, обыкновенный И-16, но с пушками. Надо на посадке километров на 5 побольше скорость дер­жать». Я ему дал планшет, резинки, чтобы на коле­нях держать карандаш, лист бумаги. Они полете­ли: он, Ганичев и командир полка, наш полковник Николаев. Вскоре возвращаются. Зарулили, я под­хожу, он вылез: «Самолет действительно хороший. Все, что ты докладывал, все точно. С такой точно­стью мы самолеты не смогли посчитать, а болтать­ся там мне много не хотелось».

Они улетели, а к нам на аэродром прибыла ко­миссия из ВВС, возглавлял ее заместитель началь­ника оперативного управления, полковник. Это было уже 21 июня. Утром пошел дождь, а он нам приказал ползать на локтях и на коленях. Никто не хочет! Он нам показал, и когда встал — весь мок­рый, мы все заржали. Он плюнул: «Ну вас к черто­вой матери!» Понял, что мы ползать не будем. Это же идиотство, — по мокрой траве нас, летчиков, заставить ползать. И вот в субботу 21 июня мы от­летали, к вечеру полеты закончились, и нам сообщают: «Снять оружие и ящики с боеприпасами и хранить их отдельно». Это же идиотство! Мы все были взволнованы. Мы же летали на перехват! Пуш­ки и пулеметы на одну перезарядку, нажимай и бей. А тут — снять! Такое состояние было... Я сказал лет­чикам звена: «Давайте ящики не снимать! Все бу­дет нормально». Мы сходили с товарищем на стан­цию Новый Афон, купили там пару бутылок водки и шпрот. Дескать, в воскресенье на рыбалку выйдем, соберемся и выпьем вечером. В субботу мы не­множко выпили перед ужином, но водка и шпроты еще оставались на воскресенье. В 2:30 раздается сигнал — тревога! Маленький чемоданчик всегда готов, который берешь с собой. Там трусы, майка, порошок, зубная щетка, сапожная щетка и белье­вая. Еще бритва — и все. С этим чемоданчиком мы побежали к самолету. Примчались к самолетам, расчехлили. Техники начали пробовать двигатели, прогревать. А нам пора таскать пушки, пулеметы. Поскольку ящики мы не снимали, мое звено все три самолета подготовило первым. Я пошел, доложил командиру эскадрильи, что звено готово. Он не стал спрашивать, как это нам так удалось раньше всем подготовиться... Только начался рассвет...