25 оттенков русского. От древних славян до бумеров и зумеров

Вслед за крымским активистом против засорения русского языка выступила председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. Она поручила комитету по науке, образованию и культуре разобраться с необоснованным использованием иностранных слов и решить эту проблему на законодательном уровне. Во что это вылилось, я расскажу чуть позже. А пока приведу обоснование Матвиенко: «Наша ответственность — сохранять язык Пушкина, язык, которым мы гордимся, и прекратить эти все новые веяния, которые абсолютно неуместны». Где-то я такое уже встречала… Скорее всего, в начале главы, когда рассказывала о Шишкове… Или в середине, когда речь шла о Дале… Хотя, конечно, нельзя не заметить, что в XXI веке новая мощная волна иностранных слов накрыла русский язык, и каким он станет после очередного шторма, наши потомки объективно оценят лет через сто.

Оттенок четвёртый Нежелательный русский

Агафье говорила Нюра:
Чудесна нынче коньюнктура,
И мой опинион таков,
Что есть немало женихов.
Но, хоть я этому и рада,
Дифференцировать их надо,
Давай, Агафья, мы вдвоём
По ним дебаты проведём…

Евгений Бергер, писатель

Мы продолжаем говорить об иностранных словах в русском языке, их уместности и отношении к ним всех неравнодушных. В этой главе речь пойдёт прежде всего о заимствованиях, которые не полюбились писателям, лингвистам, политикам. Многие литераторы хоть филологическим импортозамещением активно не занимались — не выискивали русские аналоги для иностранных слов, не придумывали свои версии, не упражнялись в словотворчестве, — но тем не менее тоже выступали против иностранных слов в русской речи, ругали и высмеивали тех, кто этим злоупотребляет.

Фрукт, сервиз, мораль, суп, фиаско, принц, корреспонденция, апогей, имидж, том, субпродукты, голкипер, гувернантка, шофёр… Как вам эти слова? Испытываете ли вы к ним неприязнь? Думаю, что большинство ответит отрицательно. Но тем не менее именно против этих слов в разные эпохи восставали не самые последние люди своего времени.

Не стоит забывать, что слова просто так в языке не появляются. Для этого должны быть веские причины, благоприятная почва и удачное время. Например, очень активно заимствовались слова в начале XVIII века. И в этом нет ничего странного — ведь именно тогда Пётр Первый прорубил окно в Европу, через которое и хлынули, помимо всего прочего, и новые языковые единицы.

Мало кто обращает внимание на то, что не все слова той эпохи остались в языке. Например, изобретатель так и не стал инвентором, а жребий — лосом. Зато академия, бассейн, флот, матрос, флаг, алгебра, генерал, аренда, глобус и т. п. прижились настолько, что их чужеродность сейчас совсем не ощущается, — они кажутся своими до мозга костей. А вот респект, тот самый, который верный спутник уважухи, я уверена, многие считают недавно появившимся в языке. Однако это не так! Всё тот же Пётр Первый в 1720 году в «Генеральном регламенте» писал: «…надлежит… учрежденному их президенту всякое достойное почтение и респект, и послушание чинить…». Эта цитата, кстати, из главы «О респекте надлежащем президентам» — опять респект! И самое интересное, что в конце документа есть пояснения под названием «Толкование иностранных речей, которые в сем регламенте», где можно встретить вот такой перевод с русского на русский: прерогативы — преимущества, публичные — всенародные, приватные — особые, резоны — рассуждения, резолюция — решение, баллотировать — избирать, дирекция — управление, инструкции — наказы, ну и, конечно, респект — почтение. Все слова, и русские, и заимствованные, хорошо нам знакомы, согласитесь! А что касается респекта, то в последующие триста лет он встречался в разной литературе крайне редко, а вот его родственник — прилагательное респектабельный — полюбился больше. Зато сейчас респект появляется чаще, чем хотелось бы, а новую жизнь ему подарило шуточное выражение «респект и уважуха».