26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

поселения, отвел ее в один из красивейших городов из тех, что были ему известны – в Инор

Таклед, дворцы и стены которого возвели еще исполины-фольсхантены. Сантрис поражалась

открывающемуся великолепию, а Мъяонель улыбался, наблюдая ее изумление. Ведь он, бывший

одного рода с небожителями, помнил еще те времена, когда на месте Инор Такледа громоздились

голые прибрежные скалы.

Некоторое время они жили в Инор Такледе – до тех пор, пока до них не дошли слухи, что

один из Обладающих Силой приближается к этим местам, собираясь поработить сей город и

подчинить его законам своей магии. Услышав об этом, Мъяонель поспешно стал собираться в

дорогу, чтобы покинуть город до его прихода, а Сантрис спросила о причине его спешки.

– Но разве, – промолвила Сантрис, когда он объяснил ей причину, – ты не можешь

воспользоваться собственной магией, чтобы противостоять ему? Ведь твой плащ делает тебя

неуязвимым – чего же ты боишься?

– Мой плащ заколдован от действия всех известных мне стихий, – ответил Мъяонель. –

Однако Обладающие Силой несут в себе стихии, которых не существовало прежде. Моя магия

бессильна против них, а их магия поразит меня без труда.

Однако Сантрис не придала никакого значения его словам.

– Что ж, – сказала она, невесело усмехнувшись, – мне жаль, что я полюбила труса.

И тогда лицо Мъяонеля стало чернее ночи, и, забыв о сборах, он удалился, ибо ни один

мужчина, даже бывший когда-то небожителем, не может остаться равнодушным к подобным

словам.

Он подробно расспросил местных жителей о том, какой Силой обладает тот, кто

приближается к городу, и узнал, что пришельца называют Повелителем Дорог, и власть его

велика, поскольку любой путь он может замкнуть в кольцо, любое оружие может обернуть против

нападающего, и в любую часть мира – на дно океана, на поле битвы или в сердце огненной

пустыни – может отправить того, кто осмелится встать на его пути. Так же Повелитель Дорог был

способен ходить по пламени, не обжигаясь, по воде и по воздуху, как по земле. Более того, он мог

подарить или отнять удачу, изменить ход событий, отдалить или приблизить день смерти – ибо, до

определенной степени, был властен и над дорогами судеб смертных людей. В Инор Такледе его

прихода ждали с ужасом. Поговаривали, что в городах и селах, где он останавливался прежде, перемещаться обычным способом становилось невозможно. Дороги переставали быть прямыми и

ровными – они только казались таковыми, а на деле, сделав лишь шаг вперед, можно было

оказаться на сто шагов позади. Или в небе. Или под землей. Или внутри горящего камина. Или в

собачьей конуре. Или в чужом доме. Или на пороге собственного дома.

Некоторые из обитателей тех городов сошли с ума, некоторые умерли от голода, и лишшь

немногим удалось бежать – они-то и рассказали жителям Инор Такледа о том, что их ждет, когда

Повелитель Дорог доберется до них. Бежать бесполезно, говорили они. Всякого, кого пожелает, Повелитель Дорог без труда возвратит к порогу его собственного дома.

Узнав таким образом о своем враге все, что было можно, Мъяонель выяснил так же, каким

богам молятся нынче в Инор Такледе. Ответ его вполне удовлетворил. Не мешкая больше не

минуты, он принял обличье седого старца и вышел за городские ворота. Поскольку, встав на

широкий тракт, ведущий из города, он громко объявил о том, что стремится к встрече с

Повелителем Дорог, то нет ничего удивительного в том, что через некоторое время дорога

превратилась в тропу, а тропа привела Мъяонеля к морскому побережью, где на камне сидел

юноша, зрачки в глах которого походили на клубки извивающихся змей. Юноша с насмешкой

смотрел на приближавшегося к нему волшебника.

– Что тебе от меня нужно, бессмертный? – Спросил он, когда Мъяонель подошел

достаточно близко. – Говори побыстрее. Я тороплюсь – большой город ждет меня. Ведь не

исключено, что если мне понравятся дворцы фольсхантенов, я сделаю Инор Таклед столицей

своего царства.

– Не сомневаюсь в этом, о могущественный, – сказал Мъяонель, почтительно

поклонившись. – Меня, неумелого старого чародея, привело к тебе желание узнать ответы на два

вопроса, которые мучают меня с тех пор, как я услышал о твоей удивительной силе. Позволишь ли

ты задать их?

– Ладно, говори, – пренебрежительно бросил юноша, которому польстило преклонение

старого мага.

– Вот первый из них: ходят слухи, что не только обычными путями владеешь ты, но и

дорогами судеб смертных. Так ли это? И если так, то не простирается ли твоя власть и на

бессмертных? И если так, то не равняется или даже не превосходит ли твоя сила могущество

богов, ибо никто из них, насколько мне известно, не обладает подобной властью и не властвует

над судьбой?