273 дня до лета

– А как я теперь без парня буду? Одна, как брошенка.

– Тогда скорее нужно заполнить образовавшуюся пустоту.

– Кем?

– Откуда я знаю? Ты же теперь охотник, вот и ищи себе куропатку.

– Если бы это было так просто. Ненавижу одиночество. Выходишь из бассейна, на телефоне пропущенный вызов, ну давай же… Смотришь, а там мама звонила.

– Да… Одиночество – ноша тяжёлая.

– Когда у тебя кто-то есть, у тебя другой статус в обществе.

– Ну… «Когда жёлудь спелый, его каждая свинья слопает»⁴⁶.

– Сообщение в 23:00 приходит, как дура просыпаешься, читаешь, а там реклама духов.

– Сама же номер дала, когда анкету на скидочную карту заполняла – теперь получай рекламу.

Лиза спрятала руки в рукава и положила голову на грудь Фёдору.

– С тобой так уютно, почему ты не в Москве живёшь? Мы бы подружились. Я бы тебя с мамой познакомила.

– Мама знает, что у тебя татуировки на лодыжках?

– Нет! Я когда к ней прихожу, сразу тапочки надеваю.

– Давай с хорошей стороны посмотрим на эту ситуацию. Всё по Ломоносову: в одном месте убыло, в другом – прибыло. В этой поездке, помимо утраты, ты приобрела приятеля-аборигена с Черноморского побережья. Слышала «У Лукоморья дуб зелёный»? Это мой ареал обитания. Прилетай ко мне на выходных… Просто так, чайковского погоняем, поболтаем. Я тебя спать уложу, а сам к родителям пойду. Лучше, конечно, летом. У меня за десятилетия свой, неповторимый кулинарный стиль выработался. «I have original style». Ни в одном ресторане так вкусно не готовят мидии, как на моём камбузе. Я вовнутрь открывшегося моллюска кусочек масла и сыра кладу. Под томатный сок – мировой закусон. У нас в бухте, знаешь, какие мидии шикарные водятся, таких в супермаркете не найдёшь. И криветосы прямо из воды на камни выпрыгивают, только успевай собирать, и море единственное в мире, где можно купаться с открытыми глазами. А борщ какой маманя готовит? Ты такого в жизни не пробовала. В средней полосе совершенно другая культура еды: у вас борщ – бордовый, а на Кубани – оранжевый. Вы не крошите в него хлебушек. Вы нэ крышете хлибчик. You don’t crumble the bread. О каком богатстве вкуса может идти речь? А если Лизонька не будет в хлам пьяненькая, я её в Широкой балке на банане покатаю, – прошептал знаток кавказского гостеприимства.

Лиза улыбнулась и отхлебнула из бутылки.

– Дашь попробовать?

– Пожалуйста.

Девушка протянула ёмкость с огненным напитком.

– Это для меня слишком много, ещё захмелею, давай так…

Фёдор, оценив «беспомощность пациента», зафиксировал ладонями её лицо и дважды поцеловал спутницу в губы, а затем в щёку, которая, как оказалось, не успела высохнуть.

– Ничего подобного в жизни не пробовал. Потрясающий вкус обжигающего «вискаря» и солёных девичьих слез – он будет вечно жить в моем сердце. Прикинь, если этот аэроплан спланирует на скалы и это наш последний поцелуй. Тогда пусть он принадлежит тебе.

Подошедшая стюардесса с намерением попросить молодых людей занять места согласно купленным билетам, увидев акт выражения признания, сделала вид, что не заметила нарушителей и тактично удалилась.

КОЗЬЯ ТРОПА НА ОЛИМП

10 марта 2007 года

Шум вертолётных лопастей в наушниках передал ощущение технической мощи двигателя военно-воздушной птицы. Вслед за ним раздался голос солиста группы «Чиж & Со»:

Я бегу по выжженной земле

Гермошлем захлопнув на ходу,

Мой «Фантом» стрелою белой

На распластанном крыле

С рёвом набирает высоту.

Кроссовки отталкивались от резинового покрытия, пот жёг глаза, кислород кипел в крови, лёгкие изнемогали, и лишь проказник-ветер поочерёдно одаривал то морской свежестью с набережной, то удушающими выхлопными газами с проезжей части. Несмотря на городской смог, кольцо стадиона школы № 22 никогда не пустовало, оно принимало всех жителей близлежащих домов как родных, невзирая на музыкальные вкусы, возраст и вес.

Двухнедельная пробежка по вечерам дала Фёдору первоначальную физическую подготовку, чтобы на тренировках по боксу не быть грушей для более опытных спортсменов, а точнее, для любого бойца в зале. Каждый подавивший в себе страх и нашедший силы перешагнуть порог «фабрики ссадин» через пять минут погружался в атмосферу каменоломни – здесь вкалывали все. Старшее поколение подстёгивало желание выделиться подтянутым внешним видом среди одряхлевших сверстников. Молодёжь располагал к самоотдаче маячащий на горизонте венок из региональных лавровых листьев, а чаще – стремление «начистить рыло» свиноподобному однокласснику. Звон металла, стук мяча, ритмичные удары перчаток, пронзительный визг свистка, хлопки кувалды о тракторную шину – вся эта какофония, отталкиваясь от стен школьного спортзала, взлетала вверх и гремела оркестром под потолком.