33

В разгар дня на работе я позвонила в органы опеки и попечительства, и каково было моё удивление, когда они сообщили, что по указанному мной адресу проживает не вызывающая никаких подозрений семья из трёх человек: родители и двое детей, причём ни одного из них не зовут Димой. «Может, этот мальчик просто шутник», – пыталась успокоить я себя, но чувство тревоги меня не покидало. Я сидела на работе и, как зомби, отвечала на вызовы малолетних суицидников. Изо всех сил пыталась сосредоточиться на их проблемах и говорить нужные слова, но это удавалось с трудом. Потом не выдержала и обратилась к своему начальнику. Вкратце рассказала о странных звонках и попросила, чтобы он сделал распечатку вызовов за последние три недели.

Вечером, по дороге домой, я рассказала Артуру о звонке Димы и его сумасшедшей бабки и о том, что по адресу, который сообщил мальчик, проживает другая семья.

– Ну это уже в самом деле не поддаётся никакому объяснению, – сказал Артур.

– Ах, если б ты ещё слышал голос старухи, которая сказала: «Если Дима ещё будет ходить в красный кирпичный дом, я ему уши оторву!»

– А что в этих словах тебя напрягает?

– Ты не понимаешь или придуриваешься?

– Не понимаю.

– Твой дом красный кирпичный…

– И что?

– Ну, мне показалось, что угроза бабки была адресована мне.

– Брось, Наташа, у тебя просто разыгралась фантазия.

– Ничего не фантазия! У меня нехорошее предчувствие.

– А ещё я тебе не рассказывала, когда я прошлый раз приехала к тебе и ты долго не открывал, некто прошмыгнул мимо твоего дома. И вообще, в последнее время у меня ощущение, что за мной постоянно следят.

– Всему есть рациональное объяснение. И мы его обязательно найдём. Я тебе обещаю.

Дома я выписала из «распечатки» на отдельный листок номера телефонов, которые совпадали по числам и по времени с звонками «странных» клиентов. Только я собралась прозвонить их, как Артур остановил меня.

– Ты собираешься звонить со своего мобильника?

– Да, а что?

– Я думаю, если дело серьёзное и за тобой в самом деле следит какой-то придурок, а может даже маньяк, то вот тебе мой рабочий телефон, – и он протянул мне свою «соньку».

По шести номерам ответили, что действительно звонили в службу доверия и благодарили за помощь, а три номера «молчали», точнее автоответчик сообщал стандартное: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Я устало отложила телефон.

– Наташ, может, хватит на сегодня, ты совсем вымоталась. Пойдём, – он взял меня за руку и привёл на кухню.

Сунул мне в руку бокал коньяка. Я залпом выпила всё содержимое.

– А теперь ешь. И он подвинул ко мне тарелку горячего супа.

– Может мне порка поможет, – умоляюще взглянула на него?

– Нет, не сейчас.

– А что же?

– Сон.

В спальне он уложил меня, как маленькую девочку, и сам прилёг рядом, не раздеваясь. Включил аудиокнигу.

– Завтра мы возьмём отгул на работе и поедем на озеро. Я знаю очень красивое место. А сейчас будем слушать сказку и засыпать, – шептал он мне на ухо, нежно поглаживая по волосам.

Утром собрали рюкзаки, палатки, погрузились в машину. Клёво было мчаться по трассе под драйвовую музыку. Мысли о преследующем меня маньяке совсем улетучились. «Я сам себе и небо и луна, голая довольная луна, долгая дорога, да и то не моя», – подпевала я «АукцЫону». Артур обернулся ко мне, и в этот момент я увидела, что из-за поворота на нас летит легковушка.

– Артур!

Резкий удар, звук бьющегося стекла. А потом чернота и пустой холодный коридор, в котором гудит ветер. В этом гуле стали различимы слова: «у-у-уа-а-ана-а-аташенька, я тебя не отпущу-у-уа-а-а». Предо мной стоял бывший муж.

– Мамочка, мамочка, ты купила мне куклу, – пропищал супруг, изображая дочь нашей соседки.

– Конечно, дорогая, – он же ответил за строгую мамашу.

– Вечно нахаркают в подъезд, а потом убирай за ними, – пробубнил он сипловатым голосом за уборщицу нашего подъезда.

– Марфа Петровна – это ваша работа – харкотины убирать, а наше дело – тут харкать.

– Виктор, ну зачем ты грубишь. Разве Марфа Петровна не права? – завершил он тираду уже моим капризно-назидательным тоном, обращённым к нему.

– Права, ещё как права! – уже своим голосом заорал Виктор, и глаза его покраснели от ярости. – Все правы, кроме меня!

Он поднял руки и начал кружиться, пока не свалился на пол подъезда, и стал биться головой о кафель. Изо рта пошла пена. Марфа ахнула и отступила.

– Чего стоишь! – звони быстрее в скорую, – закричала я, удерживая голову мужа.

Санитары, носилки, психиатрическая больница, решётки на окнах, белые стены. Врач говорит, что у моего мужа прогрессирующая шизофрения и что ему требуется длительное лечение. Ожидание, страх, одиночество. Виктор, непривычно слишком тихий, возвращается домой. А потом снова побои, его приступы эпилепсии.

– Я убью тебя, если ты меня бросишь, – шипит на ухо муж, сильно сжимая в руках клок моих волос, – убью, сука, слышишь, убью, убью…

– Нет, нет, нет!!! – ору я, а перед глазами двоится. Я вижу то мужа, то Артура.

– Наташа, как же хорошо, что ты очнулась! – Артур сжимает мою ладонь.

– Где я? Что случилось?