33

– Ты в больнице. Мы попали в аварию. Ты сильно ударилась головой, но кризис миновал, и теперь ты должна пойти на поправку.

В палату входит врач, меряет мне давление, считает пульс, светит в глаза фонариком. Медсестра делает укол, и я погружаюсь в сон, но уже без сновидений. Утром я чувствовала себя уже совсем неплохо.

– Как спалось? – спросила улыбчивая сестра.

– Спасибо, хорошо. А где…

Она не дала мне договорить.

– Ваш молодой человек оказался таким настырным, что не уходил из больницы все три дня, пока Вы не пришли в сознание.

– А сейчас?

– Уснул. Мы выделили ему раскладушку в коридоре.

В дверях показался Артур. Медсестра, посмотрев на нас, вышла.

– Артур, я всё вспомнила, – затараторила я.

– Тише, Наташа, тебе нужен сейчас покой.

– Не перебивай, это важно. Пока я была без сознания, пазлы из прошлого, которые выпали из памяти после того, как бывший муж меня сильно избил, теперь сложились. Я вспомнила, что он был шизофреником. Кроме того, мог имитировать любые голоса и угрожал, что найдёт и убьёт меня, если я его брошу. Теперь я точно знаю, что это он звонил мне под видом Лены, Димы и его бабки. Он хочет мне отомстить, – сказала и поняла, что совсем обессилела.

Меня перевели в обычную палату. Но Артур отказывался уходить из больницы.

– Если всё так, как ты говоришь, то я буду дежурить здесь у твоей постели и ни на минуту не оставлю тебя.

– Нет, иди, сюда он сунуться не посмеет.

– Ты, Наташа, как будто не знаешь, на что способен шизофреник.

– Знаю. Но, тут охрана, врачи, дежурные и всё такое. Иди поспи.

– Нет. Я останусь с тобой. Возражения не принимаются.

Мы провели в больнице ещё два дня, после чего меня выписали на долечивание домой. Артур привёз меня к себе. Сказал, что взял на работе отпуск и теперь будет за мной ухаживать. Меня очень тронула его забота. Я не нашла нужных слов благодарности – меня просто захлёстывала нежность к нему. Позже мы узнали, что мой бывший муж сбежал из психиатрической клиники в Москве и сейчас объявлен в розыск. Это известие меня ещё больше испугало. Значит, он где-то рядом – ждёт удобного момента, чтобы осуществить задуманное.

Под утро нас разбудил вой сигнализации. Окно одной из комнат было разбито. Мы услышали шаги по крыше и потом глухой удар о землю. Артур вышел в сад. Я пошла за ним, потому что дико боялась оставаться одна. Полоса примятой травы вела вглубь сада. Мы шли по ней. В самом дальнем углу, под яблоней, заметили тело. Подошли ближе. Это был мой бывший муж. Вокруг рта – пена. В зажатой правой руке – пистолет. Из кармана куртки вывалился телефон.

– Пошли, – скомандовал Артур, – нам надо вернуться в дом.

Там он взял медицинские перчатки, а мне велел найти список с «молчаливыми» номерами. Надев перчатки, Артур осторожно поднял телефон. К счастью, он не был заблокирован. Открыл журнал вызовов и показал мне. В списке были именно те телефонные номера. Я с облегчением вздохнула. Артур стёр всю информацию о звонках в телефоне и положил его на прежнее место, потом извлёк из кармана покойника несколько сим-карт, снял перчатки и сжёг их вместе с симками.

Мы вызвали полицию и скорую. Медики констатировали асфиксию в результате приступа эпилепсии, погрузили тело в машину и уехали.

Эпилог

В полиции дело о моём бывшем муже-шизофренике «закрыли» по причине установленной ненасильственной смерти. Бывшая жена Артура не уехала жить за границу. Их сын, уже совсем взрослый мальчик, часто бывает у нас в гостях. А я на четвёртом месяце беременности. На УЗИ сказали, что будет девочка.

Внутренний мир

Я всем твердила о том, какой у меня богатый внутренний мир, но не каждый хотел его видеть и понимать. Для хирурга внутренний мир, несомненно, богат, но сплетением не красивых метафор, а прогнивших кусков плоти. Это мясо и кости, вены и кровь, это воспалённый мочевой пузырь и кишки, забитые говном, в пятиметровых дебрях которых догнивают шкурки от помидор. Мой знакомый хирург Антон рассказывал, что из одной бабки выкачал ведро протухшего закоксовавшегося говна. Вонь в операционной стояла невозможная. Полиэтиленовый фартук врача был весь в дерьме, так же, как и его руки в резиновых перчатках. Бабушка после такой чистки даже помолодела. А вот хирург… Хирурги – вообще народ особый. Ирония и цинизм – вот два качества, которые характерны для всех хирургов. Ты для них не личность, а кусок несвежей человечины.