50/50. Опыт словаря нового мышления

Опыт социалистического строительства как раз показал, что эти опасения небезосновательны - нам далеко до «царства желанной гармонии», и в него нельзя войти с нравственным безразличием к используемым средствам. Никакого «счастливого устроения» быть не может на таких основаниях.

Но виноват ли в этом сам социалистический идеал? Стоит ли вслед за Иваном Карамазовым скорее возвратить обратно свой билет в царство «вечной гармонии»? Или, быть может, правы те, кто считает, что социализм является прямой дорогой к «казарме», к рабству?

На повестке дня - вопрос о доверии к социализму, о его будущем. Можно ли считать сегодняшние социалистические общества всего лишь деформированными вариантами «правильной», «научной» модели нового строя? Или эти деформации на самом деле и есть не что иное, как подлинный социализм? Если верна последняя мысль, значит, мы вместе с перестройкой вступаем в новый период иллюзий и грядущих разочарований. Если все же социализм не тождествен своим реальным ипостасям, значит, возможны демифологизация, избавление от иллюзий, предрассудков, идеологической лжи и в то же время обоснованный оптимизм.

Каков же был первоначальный проект социалистического общества и как влиял на него исторический опыт?

Мечта об уничтожении эксплуатации и равенства, о социальной справедливости жила в человечестве много веков, вдохновляя на поиски такого устройства общества, где на всех людей распространялось бы благоденствие и счастье.

Вначале представления о социализме - обществе, основанном на уничтожении частной собственности на средства производства, - были утопическими, грубоуравнительными. Начиная с Платона, ранних христиан, затем социалистов-утопистов (Т. Мора, Т. Кампанеллы, А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна и др.) предлагались различные умозрительные варианты социалистического будущего. В середине XIX века научное обоснование социализма и путей к нему предложили К. Маркс и Ф. Энгельс. Они указали на историческую роль пролетариата, последнего, по их мнению, угнетаемого класса, призванного революционным путем освободить человечество от мерзости классовой эксплуатации.

По их мнению, в основе образования классов лежало присвоение продукта - владение, распоряжение, пользование. Однако методы присвоения прибавочного продукта определялись отношением к средствам производства и были различными. Например, в большинстве стран Востока по различным причинам сохранялись общины, послужившие основой самой грубой государственной формы - восточного деспотизма.

Слой людей, возвысившийся над общинами с целью регулирования прежде всего межобщинных интересов, и стал классом эксплуататоров. По словам Энгельса, «первоначальный слуга общества… постепенно превращался в господина над ним».

Этот слой, используя свою причастность к аппарату власти в условиях коллективных форм собственности на средства производства (прежде всего на землю), эксплуатировал народ с помощью внеэкономических методов принуждения вплоть до прямого насилия. Самое трагическое в этом случае - поголовное рабство, полная зависимость народа от деспотической власти, растворение общества в государстве, заглушение экономических регуляторов насилием. Отсюда - консерватизм, неразвитость таких общественных устройств, их длительная стагнация или крайне медленное развитие, порой ускоряемое реформами «сверху» с целью преодоления экономической отсталости. Толчком для этих реформ чаще бывают внешние обстоятельства, невыгодное сравнение с другими странами, страх утратить национальное могущество и - значительно реже - внутренняя нужда. В такого рода системах государственная собственность становится как бы «совместной частной собственностью» тех, кто стоит у власти.

Другой путь классообразования начинался с разложения общин под влиянием проникновения в них товарных отношений, частной собственности. Через ряд общественных формаций, сочетавших в себе внеэкономическое принуждение и частную собственность (рабство, феодализм), через мучительные исторические катаклизмы утвердился капитализм с его относительной независимостью владельцев условий труда от политической системы.

Возникло «гражданское общество» с системой частных интересов, утвердилась и личная свобода, основанная на экономической зависимости.

Капитализм, по Марксу, имеет два порока. Первый - необходимость производства продуктов в форме товаров, создающая торгашеский, проституированный характер общественных отношений, фетишизацию вещей. Одновременно рыночный, стоимостный механизм приводит к стихийности, и он немыслим без конкуренции, которая мешает планомерности и дорого обходится обществу. Данный аргумент в критике капитализма очень важен для теоретиков нового строя, так как их выступление против закона стоимости означало и борьбу с его последствиями, в том числе и конкуренцией.