60 дней по пятидесятой параллели

В чем загвоздка? Почему эти посадки погибли рядом с цветущей лесной зеленью? Уж не грозит ли и ей та же участь? Загадка оказывается немудреной: мертвеющая поросль вся заросла сорняками. Саженцы посадили, потом бросили на произвол судьбы, и цепкие степные травы задушили неокрепшие стволики — выпили влагу из почвы. А на соседней полосе молодые лесоводы Ерусланского лесничества не теряют даром времени: лучше подготовив землю, заботливо посадив саженцы, они не дают поблажки сорнякам.

Судя по карте, проезжаем земли совхоза «Орошаемый». По водой здесь и не пахнет. Вокруг сухие поля, истосковавшиеся по влаге, опять придавленная зноем неубранная карликовая пшеница. Федорыч вспоминает выжженные зноем заволжские селения:

— Захотели люди — в голой степи лесную полосу вырастили, а в селах мужики не повернутся хоть у дворов сады рассадить. Почему?

— Спроси…

Невдалеке у дороги маленький полевой стан: хлеб убирают. Федорыч сворачивает туда, и впрямь поехал спрашивать. Бригада расположилась кружком на обед под самодельным тентом. Вокруг, куда ни глянь, сияет в ослепительном солнце золото полей. Парусиновый навес с темнолицыми степняками вписывается в небесную лазурь, точно в солнечную, яркую картину. Дед с деревянной ногой привез на тачанке бидон и кастрюли. Разливает в миски наваристый борщ. Аппетитно пахнет. Девушки повязаны косынками, лица выбелены будто мелом — смазаны белой мазью, изобретенной обитательницами степей.

Наш механик балагурит:

— Что это за Волгой все девчата ходят оштукатуренные?

Девушки прыскают, отворачиваются. Слово за слово, шутка за шуткой, завязывается серьезный разговор. Бригада из колхоза «Победа». С урожаем плохо, дождей нет, колос тощий…

— Сухая стала степь. Редко урожайные годы пошли, — говорит дед, припадая на деревянную ногу.

— Вы поэтому и сады не садите?

— Точно. А чего возиться. Может, теперь вот жизнь в деревне пошла на украшение, так молодежь и сады насадит. А мы, старики, — временные, как-нибудь проживем.

— Хорошенько «как-нибудь»! Ишь какое мясцо едите, — шутит механик, — а мы ездим и без воды, и на постнятине…

Дед лукаво прищуривается:

— А вы продайте нам свою машину, вот и сравняемся.

— Ай да дед! Вам и машину и мясо подавай…

— А как же думаешь! По такой работе все нужно. Конечно, не нам одним, чтобы всем хватило всякой всячины.

— Ну вот… и пришли с дедом к коммунизму!

— А я об этом и толкую, чтоб всем ровно и наилучшим образом жилось. Для начала водички б нам в степь подбросили… Дождичка бы или каким другим путем. У нас тут с воды начинать надо…

Вспоминается пруд Краснокутской опытной станции, заросший тенистым лесом. Среди прокаленной степи этот лес — благодатный оазис. Человек собрал там поверхностные талые воды. Вода напоила почвы вокруг пруда, разбудила их плодородие. Ерусланские пески накопили влагу в своих недрах. И там вода стала кровью земли. Фруктовые деревья, посаженные на песках, пропитанных влагой, расцвели и приносят, даже в сушь, невиданные урожаи.

А тут… что делать тут, на этой огромной знойной равнине? Как разбудить плодородие этих сухих каштановых почв? Может быть, воспользоваться подземными водами?

Но мы много поездили с геологами и буровиками в заволжских степях и хорошо знаем: надежд на подземные воды в Заволжье нет. Буровые скважины почти всюду наталкиваются на мощный горизонт соленых грунтовых вод, негодных для орошения.

Недаром гоним машину в Новоузенск. Там живут организаторы повсеместного сбора стока вод для орошения. И, пожалуй, любопытнее всего, что эти воды вот уже несколько лет люди собирают на полюсе сухости Саратовского Заволжья.

Интересно, что дал опыт? Не найдено ли, наконец, между Узенями спасенье от засухи?

МЕЖДУ УЗЕНЯМИ

Новоузенск встречает палящим зноем пыльных улиц, системой земляных плотин, удерживающих воды Большого Узеня в черте районного центра. Горячий ветер крутит, гонит по голым улицам белесые космы пыли. Здесь заботятся о воде, но забывают о зелени. Отсутствие зелени — беда многих заволжских селений. В ветреные дни над ними клубятся пыльные шапки. Издали кажется, что поселки горят, охваченные дымом. А в степи в это время пыли нет, степные травы защищают почву от развеивания.

В Заволжье, собирая воду, нельзя забывать о зелени и тени. Селения необходимо окружить садами, озеленить улицы. Ведь даже в пекле Средней Азии, у границы пустыни, пышащей жаром, люди прячут целые города от зноя и пыли под тень листвы. И помогает этому вода: проточные арыки питают защитные городские посадки.

Взметая бронзовое облако пыли, подкатываем к распахнутым дверям райисполкома. С вьюком на крыше, с рыжими пятнами пыли по всему кузову, «Москвич» имеет, вероятно, довольно странный вид. Да и мы не уступаем машине — запыленные, обгоревшие, в живописных путевых одеждах.

Прохожие принимают нас за рыбаков. И не мудрено: на верхнем багажнике мы примостили «клячи» от походного бредня. Совсем близко граница Казахстана, в Чижинских разливах множество рыбных озер. Туда постоянно едут предприимчивые рыболовы с бреднями и сетями на машинах.