60 дней по пятидесятой параллели

Подъезжаем к райисполкому — старый, потемневший от времени, обшитый тесом одноэтажный дом. Много бывших купеческих домов сохранилось в поселке. До революции станица Сламихинская славилась своими ярмарками. Здесь жили крупные казачьи скотоводы. По Большому Узеню проходила в прежние времена граница земель Уральского казачьего войска. Теперь Фурманово — центр обширного животноводческого района. Вместе с Казталовским районом его земли образуют мощный пастбищный узел в сердце Волго-Уральских степей.

Куда ни заглянем — в кабинетах пусто. Кто-то кашляет в дальней комнате. Там за письменным столом сидит худощавый смуглый человек в полосатой безрукавке. Оказывается — секретарь райисполкома Джакип Неталиев.

— Нынче выходной, воскресенье… Никого нет, — соболезнующе говорит он, покашливая.

Вот так сюрприз! Сбились со счета, где-то потеряли сутки?

— Нельзя ли найти хоть гидротехника?

— Нет. Гуляет молодой человек, где будем искать?

Завязывается разговор и видим, наш собеседник — человек, которого ищем. Джекип старожил района, влюблен в степь и знает все ее нужды и радости.

Овцы и крупный рогатый скот — богатство района. Богатство это можно намного увеличить. Жизнь фурмановских степей зависит от вод, стекающих по четырем артериям. Они сходятся в районе, точно кровеносные сосуды у сердца: Малый Узень, Большой Узень, Балыктинские разливы и Кушум.

С каждым годом эти реки приносят все меньше и меньше воды. Район спасают пока разливы.

Точно громадная воронка приставлена широким раструбом к склонам Общего Сырта. Это низменности Чижинских, Дюринских и Балыктинских разливов. Талые воды с Общего Сырта устремляются в эту низменность по коротким речушкам и балкам. Каждая речка, каждая балка соединяются в разливах с сетью ложбин и лиманов.

В многоводные годы талые воды заливают Чижинские и Дюринские разливы. Лиманы и камышовые озера переполняются, сливаются в целые моря. Полые воды стекают постепенно на юг через Балыктинские разливы в Камыш-Самарские озера и плавни. Буйными травами покрываются разливы в такие годы. Сена хоть завались — хватит на весь Западный Казахстан. А в маловодные годы лиманы сохнут, трав вырастает мало, едва хватает для местных нужд.

— Вот и сидим здесь, аллаху молимся, — смеется Джакип, — придет вода — радуемся, живем. Мало снега у вас на севере упадет — плачем, скот поить нечем, за травой охотимся. Большое животноводство на милости аллаха не построишь…

— Скажите, Джакип, а что если из Большой Волги канал к Узеням подвести?

— О-о! — глаза у Джакипа загораются. — Давно степные люди о Волге, приходящей сюда, думали… Песни, легенды сложили…

Мечтаем у карты. О том, как Волго-Уральские степи оживят воды Большой Волги, пущенные по Узеням и магистральным каналам. Вода оросит приузеньские лиманы, напоит скот, оденет пышной зеленью садов селения, сохранит рыбные озера, поднимет животноводство двух крупнейших районов Западного Казахстана.

Хорошо поговорить с добрым человеком. Навсегда запомнятся усталые глаза и светлая улыбка, долго звучит в памяти проникновенный голос. И уже едешь по новым местам, а все еще улыбаешься теплу человеческого сердца.

Едем на Пятимар древнейшим путем переселения народов. Между южными отрогами Уральских гор и Аральским морем лежит равнина. Словно ворота открываются из Азии в Европу. Полоса девственных степей, еще не тронутая в те далекие времена иссушением, вела от этих ворот к реке Уралу, огибала Рын-пески и приводила к Волге.

За два века до нашей эры этой дорогой прошли из Азии в приволжские степи сарматы; в пятом веке нашей эры бесчисленные полчища гуннов хлынули на запад; в десятом веке — печенеги, затем половцы; в тринадцатом веке ворвались на Русь татарские орды Чингис-хана.

И долго после этих нашествий воротами из Азии в Европу пользовались для набегов монгольские племена. В 1630 году из далекой Джунгарии снялись предки калмыков. Калмыцкие орды прошли ворота, переправились близ теперешнего Калмыкова через реку Урал и заняли прикаспийские степи. Лишь 140 лет спустя они снова ушли за Урал, в Джунгарию, оставив небольшую часть своей орды за Волгой.

Великий путь народов издавна служил проторенной дорогой торговым караванам из Хивы, Бухары, Китая и Индии.

Повсюду здесь остались следы прежней жизни. В самой глухой степи между Узенем и Кушумом встречаем курганы. Что хранят они? Саратовский археолог профессор Иван Васильевич Синицын нашел не так далеко отсюда, в дюнном погребении у Новой Казанки, костяк рыцаря в тяжелой плитчатой броне, с двуручным мечом и скелет коня. Погребение относится к седьмому веку.

Кто он? Купец, ученый, воин или посол? Откуда и куда путь держал? Может быть, покинул прославленную в те времена столицу Хазарского царства — Атиль? В этом огромном городе, в устье Волги, встречались, по свидетельству древних историков, арабы и греки, славяне, византийцы и евреи.

Может быть, рыцаря послала Византия разведать, из каких неведомых стран врываются в Европу полчища диких кочевников? А может, это безвестный смельчак — предтеча Афанасия Никитина и Марко Поло, сложивший голову у неведомых ворот в Азию.