621516

Не существует способа подтвердить союз двух мужчин без свидетелей. В древние времена, когда дроу, подобно светлым эльфам, людям и другим недостойным Великой Ночи, жили семьями, ритуала не существовало. Тогда никому не требовалось присутствовать при консумации брака: ребенок – неопровержимое доказательство. Затем дроу испытали на себе ужасы власти неразумных женщин. Многолетний матриархат почти лишил их былой славы, превратив в рабов светлячков, которые терзали государство постоянными набегами, поднимали налоги, истребляли города. Дроу восстали и поклялись, что никогда не вернутся к былому позору.

Лаэрт сбросил тяжелый кожаный плащ, хотел запрыгнуть на высокий камень, но остановился. Перехватил взгляд Хрольфа, улыбнулся ему, намотал цепочку с кулоном на палец и дернул изо всей силы, оставляя на шее красные борозды. Металл зазвенел о каменный пол, кулон затерялся в скоплении чужих ног.

Ритуал консумации проводили редко. Простонародье не гонялось за титулами, и если случались союзы, о них знали лишь двое, иногда – отряд, реже – пара отрядов. Пустые слухи, никому не интересные. Важно было успеть подняться со звуками утреннего рога, облачиться в доспех и бежать в поле, где накрывали на стол. Важно было захватить трофеев больше сородичей. Важно было держать в чистоте клинок. Важно было одолеть в дружеском поединке старшего в отряде и занять его место. Это было важно. Союзы – нет.

Светлый эльф ловко запрыгнул на алтарь, демонстрируя мышцы, которые успели сделать его фигуру похожей на облик юного воина. Он больше не был костляв, а синяки и мелкие царапины на руках доказывали, как старается светлячок. Хрольф дождался, пока юноша уляжется на спину, и потом полез на алтарь сам.

Он уже был здесь дважды. Для короля любые союзы были бременем. Хочешь унять похоть – иди в гарем. Десяток женщин дроу рад был видеть достойного господина, который баловал их сытной едой, подарками из далеких городов и свободными часами. Другие женщины в гаремах работали, но королевских наложниц лишили этого бремени. Они читали книги, учились музыке, танцам и вели самую беззаботную жизнь из всех женщин королевства. Хрольф ходил к ним, стоило вернуться в столицу, а все другое время проводил в седле и делил постель со случайными пленницами. Союзы для короля были бременем.

Алый шарф на плечах короля касался белой ткани, когда Хрольф наклонялся к Лаэрту за вежливым поцелуем. Яркое пятно отвлекало внимание толпы. Король коснулся губ юноши своими и хотел продолжить ритуал, уважая чужую гордость. Лаэрт ловко захватил ладонью шею Хрольфа, притягивая ближе, и ответил на поцелуй собственным: коснулся языком губ, прижался вплотную и застонал тихонько.

***

Прислуга к появлению остроухого принца отнеслась с печальной покорностью, но в кусках мяса, нарубленных грубо из остатков дворянского пира Лаэрт находил подозрительные добавки. Надеялся, что хотя бы отраву не подбросят.

В столице дроу жили воины, и когда начинался поход – она пустела. Воинственное племя захватывало соседей, выставляло караулы возле земель, которые вечно вызывали споры, отвечало на чужие выпады, словом, у воинов всегда было много дел, поэтому здесь, в центре королевства, было непривычно тихо. Лаэрт всю свою жизнь провел в отцовском древесном замке на вершине Великого Древа, и там щебетали сплетницы, соревновались в красноречии сказители, шумели музыканты.

Когда собирали Круг, обязательно приводили Лаэрта с его немногочисленной свитой. За день Круг мог собраться раз десять, а порой не собирался вовсе. В Кругу решали важные военные вопросы, и Лаэрт со своей светлой шевелюрой становился посмешищем. Хрольф представлял его своим будущим супругом, но на охотников посмеяться это никак не влияло.

– Хочешь, чтоб принимали всерьез – сам поставь на место, – сообщил король, когда выдалась минутка поговорить с глазу на глаз. Лаэрт хотел поблагодарить, но вечно занятый вождь уже был на другом конце зала, говорил с оружейником.

Лаэрт стал примериваться, как вели себя дроу, когда кто-то оскорблял их. Стычки происходили редко, даже в шутку никто не бросал громких слов. Лаэрт выбился из сил, вслушиваясь в чужие разговоры, но все же сумел выхватить из бесполезных мерных речей парочку сальных словечек. Обидчика тут же призывали к ответу, и на месте начиналась потасовка. Участники бились без оружия, но всерьез, и победитель брал верх – заставлял обидчика извиниться или унижал сильней. Право сильного – первобытный закон.

Тайком, чтоб не видела свита, принц начал упражняться. Ходил и подмечал, что делают по утрам дроу, закрывался в своих покоях и там повторял науку. Тяжело было, не привыкшее к таким издевательствам тело сопротивлялось, но Лаэрт все же двигался вперед. Держался за призрачную надежду, что когда-нибудь его тоже воспримут всерьез, на правах победителя.