6748

–Наверное, тут так принято после сна начинать день с бокала вина, – думала она, небольшими глотками потягивая терпкий напиток. Потом, когда её стали одевать в приличествующие её сану одежды, он мысленно возблагодарила, того, неизвестного кто догадался подбодрить её бокалом вина с самого утра, еще до мессы. Больше всего из представленного на сегодня ей наряда, Эли понравилось сюрко,¹³⁹ сделанное без изысков и из привычных ей материалов: сендала и шерстяного драпа, известного более как экарлат¹⁴⁰. Освоившись в новых нарядах, она с удовольствием отметила, что красный ей как всегда к лицу. Волосы на голове она прикрыла белым вимплом¹⁴¹ из индийского карбасина.¹⁴² Вимпл поддерживался на голове диадемой инкрустированной электроном.¹⁴³ Ей так же принесли красные перчатки в отдельном футляре, но она, бросив взгляд на них, решительно его отложила в сторону. Не гоже кастильской принцессе носить на руках грубую французскую подделку, под добротные творения кастильских кожевенников. Так как и было принято этикетом того времени, она явилась в обеденную залу к середине обеда, не обращая внимания на алчные взоры придворных рыцарей и рыцарей монахов. Последние, почему-то сразу, после церемониального представления, где её под руку держал сам легат, ушли в церковь, молится живому образу девы Марии. Проводив последнего, она подумала,

– И здесь то же самое. Только Тибо шампанского не хватает. Интересно поесть то дадут?

Но поводу еды опасения были напрасны. Одной рыбы было в таком изобилии, что на шестом блюде она напрочь забыла, как назывались следующие. Ей понравилась мясо – оленина, и окорок из ursus, то есть из медведя. Хлеб тоже был вкусный, не такой как она ела раньше, а более душистый.

– Из Руси пояснил легат. Отламывая, ей очередной ломоть, куда предполагалась налить кисло сладкий винный соус из соусницы стоящей посреди стола, это был верх куртуазной любезности для монаха.

Эля быстро освоилась в новом окружении и со спокойствием и достоинством принимала знаки внимания, как легата, так и представителя доблестного шведского короля ярла, которого все звали не по имени, а по должности Ярл. Эля спросила почему?

– Он еще ничего не сделал такого замечательного, чтобы его имя упоминали рядом со званием Ярл. Вот прославит себя поступком, тогда и будет зваться Ярл Кари. Да, к стати, наш ярл потомок, того ярла Кари сына Сёльмунда, о котором говорится в саге о Ньяле. Я потом вам все объясню,– доложил ей Вильгельм моденский.

В конце обеда, когда сытая и довольная жизнью Элеонора ждала появления музыкантов или шутов, в залу без объявления вошли шесть человек с вооружением. Эля удивилась такой наглости неожиданно появившихся личностей. Однако, легат, не давая знака к окончанию трапезы, подозвал к себе воинов.

– Что случилось?– спросил он.

– Ваше священство мы просим вас засвидетельствовать длину этого клинка, с тем, чтобы наказать ослушника. По законному праву и обычаям, меч должен иметь длину от двух с половиной локтей до трех с четвертью, а нож оружие простого люда менее локтя. Этот клинок больше ножа и значит, его должен носить рожденный свободным, а не серв. После освидетельствования мы возьмем в казну этот странный клинок, а владельца его накажем изгнанием.

Эля сразу узнала свой подарок капитану и, упреждая слова легата, сказала.

– Я, Хранительница Камино, даю такие мечи, только тем достойным, которые много сделали для поддержания нашей матери церкви и этот клинок, я дала самому достойному. Вам надлежит вернуть его и отпустить всех задержанных.

Легат, услышав краткую речь Хранительницы, поспешил произнести,

–Да будет так, – и единым жестом выгнал всех шестерых из зала.– Вооруженных схваток мне тут еще не хватало в начале зимы, – подумал он и испытал чувство благодарности к вновь приезжей.

Вскоре принесли десерт из меда и орехов, но так, скорее, для вида, нежели для продолжения трапезы. Точнее десерт вынесли, для того чтобы показать всем гостям, ведь среди них могли оказаться и недалекие люди, что настало окончание трапезы. Как только десерт унесли легат, встав, благословил всех кратким знамением и, взяв под руки Элеонору, горделиво удалился. Он привел её в небольшую залу, где был, устроен не пропорционально большой камин, который недавно протопили, как следует. В зале было тепло и не было дыма. Скамьи в зале были специально поставлены возле камина и тоже были теплыми.

– Вот дитя мое, это мое место жизни. Самое теплое место среди этого юдолища печали и холода, – начал он.