6748

–Нет, куда они с этой расшивы пойдут. В прошлом году, как раз перед зимой трое сбежали, и потом через три недели двоих уланы вернули, а голову третьего нам на ближней заставе – яме предали. С тех пор никто и не бежит! А куда? Да и зачем? Тут на расшиве все есть; и вино, и еда, и денег можно заработать холсты отбеливая. Ну и главное, после службы отпускное получить в виде двух лошадей и тридцати баранов с пастбищами в придачу можно. Теперь ты, Вася говори чего тут, и не ври, друзей не обманывают, а по новым законам за обман вообще смерть.

–Нда испугал ты меня смертью, хоть сейчас домой идти, но я не пойду, ибо дело у меня вот слушай, – Василий рассказал все, Али Хусейну, от похода на Неву и до сего дня.

–Твои спутники моя родня. Я обязан их встретить, как встречаю царевичей из рода Чингизидов. Али Хусейн вышел из шатра и громким голосом поднял всю команду расшивы на ноги. Полусонных гребцов он приказал обивать водой, а спящих охаживать плеткой, но последнее не понадобилось. Как оказалась вся команда, вот уже как с полчаса внимательно слушала, рассказ Василия о деяниях трех витязей во имя слова честного, даденного слабой женщине. Поэтому ладья с Элей была так учтиво встречена.

Алексей первым прошел по сходням потом Эля, монах пошел позже, лишь после тог как закрепил ладью с расшивой. За что и получил выговор от Али Хусейна.

–Чернец, чего тебя все ждать должны, то, что ты за всех изредка молишься, не дает тебе права всех задерживать.

– Помолчи Хусейн, старших надо уважать, или тебя этому не научил тебя твой отец достопочтимый Али,– ответил на арабском Арсений, крепко обнимая друга.

Эля удивленно рассматривала расшиву и не обратила внимание на горячую встречу друзей. Лишь, когда ей принесли в серебряном ларце лед, а в серебряном кувшине вино, и когда налили ей вина в бокал из рейнского стекла, через лед, тем самым быстро охладив его, и когда она сделала первый большой глоток, и лишь только после этого она пришла в себя, и смогла сказать, – Здравсвуй.

Али Хусейн с пониманием смотрел на неё и лишь когда её уста сказали «Здравсвуй», он учтиво поклонился ей и вместо общепринятого,– «Мир вам»,– ответил,

– Владей же теперь нашими жизнями, О пери!

И все тридцать гребцов повторили вслед за своим капитаном,

– Владей!

Эля опять ничего не ответила. Она, молча, допила первый бокал, потом молча, протянула пустой сосуд к кувшину. И лишь, когда вино было пропущено, как и в первый раз через лёд, и, когда её губы почувствовали холод, и когда её бокал опустел наполовину, она смогла произнести в ответ на просьбу Али Хусейна и его команды.

– Хорошо.

Арсений перевел ответ Элеоноры на арабский, Алексей на персидский. Команда одобрительно загалдела, каждый из гребцов счел своим долгом подойти и поцеловать в знак своей преданности полы одежды Элеоноры. Эля пыталась протестовать, но быстро смирилась, а третий бокал примирил её со всем миром. Ей страстно захотелось сделать добра,– много, и всем, и сразу. Её взяли под руки и со всей осторожностью провели в гостевой шатер, где Василий Валерьевич трудился снимая пробу вот уже из шестого бурдюка. Отобранные и самые ценные на его вкус сорта вин были спущены за борт, что бы не дай Бог к приходу друзей вино потеплело. Четыре бурдюка мирно плескались в волжской воде, а два отверженных сиротливо лежали возле входа в шатер. Об них чуть не споткнулась Эля и Арсений, входя в обитель неги и удовольствия. Вася в дорогом халате поливал баранью ногу густым гранатовым соусом и не обращал внимание на вошедших друзей.

–Вот так и живем,– ответил вместо него Али Хусейн.

– Надо думать неплохо,– сказал Алексей, обиженный тем, что его друг уже испробовавший вина не предлагает сделать то же самое и им.

–Ой, ну не надо, так. Вот Леха держи ногу, а справа стоит кувшин для тебя и еще один для монаха, вы пейте, а я подожду,– мужественно предложил Василий.

Друзья ничего не ответили лишь молча, выпили, и снова наполнив по кувшину, молча, подвинули Василия чуть подалее от столика с бараниной и расположились со всяческими удобствами. Затем Арсений внимательно проследив, что всем было налито благодарственной молитвой благословил всех и вся на расшиве.

Как только благословление было получено, Али Хусейн, как добрый хозяин, приказал внести еще один стол с закусками исключительно для Элеоноры. А за неимением на расшиве женщин он прислал ей в услужение мальчика кастрата из страны Андалуз. Мальчик хоть и был похищен пиратами в возрасте пяти лет, но все еще мог говорить на испанском.