6748

Ведь Бог знает все ваши деяния! И увидят ваши дела Его ангелы и верующие, и взвесят всё на весах подлинной веры, и по этой оценке будут свидетельствовать о ваших деяниях.

После смерти вы будете возвращены к Тому, кто знает тайное и явное, и воздаст вам за ваши деяния и поведает вам о каждом деле, маленьком или большом, которое вы совершили».,

–Да! как в Библии!

–Ну не совсем,– поправил её монах.– Но все одно красиво. Я, тут, думаю, что истинную красоту, а не прельщение дает только Господь и пути его неисповедимы. Может он и дал им свое слово через Мухаммеда, как нам через Христа. Мы говорили на это тему с братией, но не пришли к единому мнению. Давно это было, – грустно сказал монах. И повернувшись в сторону Иерусалима, как все молящиеся на расшиве, принялся читать молитвы деве Марии……

Солнце село, после молитвы, в сумерках, люди стали расходиться. Али Хусейн подошел к Эле стоящей там же, где он её оставил, несколько часов назад, перед молитвой.

–Кто ты? Ангел с гласом? – спросила она.

–Нет, ну что ты!!! Я простой чтец Корана, перс из Мавераннахра, дехкан, странник, купец. Такой же, как и твои друзья. Хочешь я тебе спою песни о любви. Простой любви к земной женщине.

–А можно, твои люди, ведь только, что молились?

– Так мы и спросим у них,– сказал Али Хусейн. И сказав что-то, ближнему гребцу на незнакомом ей языке, он повел её к шатру.

Вскоре, возле шатра стояли все гребцы. Двое из них держали незнакомые инструменты, что означало лишь одно, гребцы согласны слушать песни. Её усадили на самое почетное и высокое место возле шатра, Али Хусейн хлопнул в ладоши, бубен ответил дробью. И над Волгой полетела песня, «О просьбе влюбленного Рудаки к своей любимой открыть ему свое лицо», потом были газели и касыды. Где-то, через час пения, когда певец остановился, что бы музыканты немного перевели дух.

Элеонорин служка, заглядывая ей в глаза, во время пения, пораженно прошептал,

–Тахмина.

Трое рядом стоящих гребца услышали шепот служки и, подойдя поближе, и заглянув в глаза Элеоноры, тоже – прошептали – «Тахмина»,– затем подошли к другим гребцам спеша сообщить эту новость.

Эле, стало интересно, что это слово значит. И она на правах главного лица, которому все дозволено, подошла к Али Хусейну, и спросила.

–Тахимна это что???.

–Не Тахимна, а Тахмина. Так звали любимую женщину великого Рустама. Вот послушай, что написал Фирдавси, – сказал Али Хусейн

И чеканные бейты поэта поведали ей о встречи Рустама и девы¹⁴⁹ с глазами цвета хрустальной воды горного ручья…..

Али Хусейн пел до первой звезды. Потом он приказ всем разойтись, предварительно подарив музыкантам по две серебряных монете, в знак признательности за хорошую игру, от имени всей команды. Все молча, поклонились, и тихо разошлись, но надо отметить, что, ни красивые ноги, ни высокая грудь не поразили так команду расшивы как глаза Элеоноры. И до самого утра наиболее тонкие, и стойкие ценители красоты женщин, вполголоса спорили, чей взгляд краше Тахмины или их Пери. И, что бы написал великий греховодник Хайам о таком зовущем взоре.

Эля ушла спать в сопровождении слуги, как и подобает принцессе.

Арсений, перекрестившись, пошел в трюм глянуть, что сделали Вася и Лёха, пока тут все общались с прекрасным. В трюме как в погребе было прохладно, а два могучих витязя, устав от борьбы с зеленым змием, мирно спали.

–Да, не Победоносцы,– констатировал факт Арсений, намекая на победу Георгия над змием.

Но тут друзья открыли очи и с трудом, но сами побрели к своим постелям, показывая победу своего духа над телом.

Эля встретила утро следующего дня в полдень. Слегка раздосованная этим и злясь на жаркое, яркое солнце, которое разморило её уже сразу после восхода и заставило её предаться утренней неге, во вред делам, Эля вышла на палубу. Пустота, которой поразила её. Эля осторожно подошла к краю расшивы и, отодвинув материю, выглянула наружу. Вся команда теснилась на берегу возле трех самых высоких сосен. Изредка раздавались слова команды,

–Крепи, вежи сильнее, веревки намочи нехристь!

Василий раскомандовался опять подумала она и, решив узнать, чего они так долго делают на берегу, сошла с расшивы к ним. Гребцы почтительно расступились перед своей госпожой. Подойдя к соснам, она увидела, что их верхушки связанные служили основанием для квадратной платформы, на которой по углам под углом друг к другу были закреплены четыре лестницы, уже на самом верху которых были прилажены четыре жерди и один шест позволяющие стоять человеку.

–Зачем это,– спросила Эля.

– А для того чтобы ночью мы могли бы увидеть отблеск костра твоего мужа,– ответил ей Алексей, не поднимая головы от ящика с песком заменявшим в то время чертежную доску.

–Прекраснолицая, позволь нам лишить тебя твоего служки всего на две ночи,– обратился к ней Али Хусейн, одетый в белый халат и с белой чалмой на голове.

Эля не успела ответить ни да, ни нет, как Васькин глас, глубокий как иерихонская труба, после вчерашнего, прогудел ей над ухом,

– Кристя, тяжелы мы, насест не выдержит, а твой скопец легкий как соловушка дозволь, а??