813

Коридор, просторное, низкое помещение, почти темное, барон стоял там на коленях, приподнимая крышку какого-то люка.

– Идиот, – воскликнул Сернин, набрасываясь на него, – ты прекрасно знаешь, что в конце этого прохода мы найдем моих людей, у них приказ убить тебя, как собаку. Разве что… разве только у тебя нет другого выхода, который начинается отсюда… А-а! Вот черт! Я догадался… И ты воображаешь…

Борьба была отчаянной. Альтенхайм, настоящий колосс, обладавший необыкновенно развитой мускулатурой, обхватил своего противника, парализовав его руки и пытаясь задушить его.

– Разумеется… разумеется… – с трудом выговорил тот, – хорошо придумано… Пока я не смогу воспользоваться своими руками, чтобы сломать тебе шею, у тебя преимущество… Вот только… сможешь ли ты?

Он вздрогнул. Люк, который закрылся и на крышку которого они давили всей своей тяжестью, люк, казалось, дрогнул под ними. Сернин почувствовал усилия, которые кто-то прилагал, чтобы приподнять его, барон тоже должен был это почувствовать, поскольку отчаянно старался переместить поле битвы так, чтобы люк мог открыться.

«Это тот, другой! – подумал Сернин с безотчетным страхом, который внушало ему это таинственное существо. – Это другой… Если он войдет, я пропал».

Незаметными движениями Альтенхайму удалось переместиться, и он пытался подтянуть к себе своего противника. Но тот цеплялся ногами за ноги барона, ухитряясь вместе с тем понемногу высвобождать одну руку.

Над ними – мощные удары, похожие на удары тарана…

«У меня пять минут, – подумал Сернин. – Надо, чтобы через минуту этот парень…»

А вслух произнес:

– Осторожно, малыш. Держись крепче.

Он с невероятной силой сжал свои колени. Барон взвыл от боли, одно его бедро скособочилось.

Тогда Сернин, воспользовавшись мукой противника, напрягся, освободил свою правую руку и схватил его за горло.

– Отлично! Так будет спокойнее. Нет, не стоит искать нож… иначе я задушу тебя, как цыпленка. Видишь, я соблюдаю приличия… Я не слишком сжимаю… как раз настолько, чтобы ты не дергался.

Не переставая говорить, князь достал из своего кармана очень тонкую веревочку и одной рукой с необычайной ловкостью связал барону запястья. Впрочем, с трудом переводя дух, тот не оказывал больше никакого сопротивления. Несколькими точными движениями Сернин крепко связал его.

– Какой молодец! В добрый час! Я не узнаю тебя. А на случай, если бы тебе захотелось сбежать, вот моток проволоки, который дополнит мою работу… Сначала запястья… Теперь лодыжки… Ну вот и все… Боже! Какой ты милый!

Барон немного пришел в себя и, запинаясь, пробормотал:

– Если ты меня сдашь, Женевьева умрет.

– В самом деле!.. А как?.. Объяснись…

– Она заперта. Никто не знает ее убежища. Меня не будет, и она умрет от голода… как Стейнвег…

Сернин вздрогнул…

– Да, но ты заговоришь, – сказал Сернин.

– Ни за что.

– Нет, заговоришь. Не теперь, уже поздно, но этой ночью.

Он наклонился к нему и тихонько сказал на ухо:

– Послушай, Альтенхайм, и пойми меня хорошенько. Сейчас тебя арестуют. Этим вечером ты будешь спать в тюремной камере при префектуре. Это неизбежно, бесповоротно. Я и сам уже не в силах ничего изменить. Завтра тебя отвезут в тюрьму Санте, а позже – знаешь куда?.. Так вот, я даю тебе еще один шанс на спасение. Этой ночью, слышишь, этой ночью я проберусь к тебе в камеру, и ты скажешь мне, где находится Женевьева. Если не солжешь, через два часа ты будешь на свободе. Иначе… ты просто не дорожишь своей головой.

Тот не отвечал. Поднявшись, Сернин прислушался. Наверху – страшный грохот. Входная дверь поддалась. Шаги стучали по плитам прихожей и по полу гостиной. Господин Вебер и его люди искали их.

– Прощай, барон, подумай до вечера. Камера – хорошая советчица.

Он оттолкнул своего пленника, чтобы освободить люк, и приподнял крышку. Как он и ожидал, внизу на ступеньках лестницы никого уже не было.

Князь спустился, заботливо оставив люк открытым, словно собираясь вернуться.

Ступенек было двадцать, а внизу – начало прохода, по которому господин Ленорман и Гурель пошли в обратном направлении.

Ступив туда, Сернин вскрикнул. Ему почудилось чье-то присутствие.

Он включил свой карманный фонарь. В проходе никого не было.

Тогда он зарядил револьвер и громко сказал:

– Тем хуже для тебя… Я выстрелю.

Никакого ответа. Никакого шума.

«Наверняка это наваждение, – подумалось ему. – Я одержим этим существом. Ладно, если я хочу осуществить все и добраться до двери, надо поторапливаться… Углубление, куда я положил сверток с одеждой, недалеко. Я возьму сверток… и шутка будет сыграна… И какая шутка! Одна из лучших люпеновских…»

Он дошел до двери, которая была открыта, и тут же остановился. Справа находилась выемка, та самая, которую проделал господин Ленорман, спасаясь от прибывавшей воды.

Он наклонился и подсветил отверстие.

– О! – вздрогнув, молвил князь. – Нет, это невозможно… Верно, Дудвиль толкнул сверток дальше.

Но напрасно он искал, вглядываясь в потемки. Пакета там не было, и Сернин не сомневался, что это опять дело рук таинственного существа, которое и забрало его.