8ИCTOРИЙ

Моя рука коснулась тяжелой, грубой шерсти его куртки и ощутила под ней твердое костлявое тело. И существо обернулось, чтобы посмотреть на меня глазами, более древними, чем все творение. Эта мерзкая улыбка стала еще более зловещей, и впалый рот загорелся той же пылающей энергией, которая подпитывала взгляд монстра

Бог свидетель, эта тварь, казалось, знала меня. Он протянул руку в перчатке и коснулся моего лица, нежно, как влюбленный. Мои нервы взвыли от этого прикосновения, а плоть попыталась отползти и спрятаться где-нибудь. Я чувствовал годы пыли и плесени, удерживаемые в этой перчатке, и холодную, твердую тяжесть костей, которые покоились прямо под их хлопчатобумажной поверхностью.

Безумная пещера рта шевельнулась, его ухмылка стала еще шире, а затем он заговорил со мной. Леденящий душу голос произнес слабым шепотом:

- Добро пожаловать домой, Бенджамин.

Я глупо вскрикнул, когда он отвернулся, пробираясь сквозь толпу, которая двигалась, чтобы избежать прикосновения. Вокруг меня добрые люди Саммитвилля прикасались ко мне, хлопали по плечу или прижимались ко мне, как к давно потерянному родственнику. Мне хотелось убежать, но вокруг было слишком много людей, которые прижимались ко мне и заставляли меня замечать их. Я оцепенело чувствовал, что Хелен все еще держит меня за руку.

Я смотрел, как пугало движется сквозь ночь, царственно шагая мимо своих последователей в погоне за тем, кого он выбрал. Наконец оно остановилось перед Недом Грабером и протянуло ему руку, молча требуя, чтобы он присоединился к нему.

Я видел, как тысячи эмоций промелькнули на его лице всего за несколько секунд. Я увидел удивление, счастье, гнев, отрицание, что-то вроде экстаза и снова счастье. Затем я увидел страх и печальное смирение. Страшила ушел вместе с Недом, и все расступились, пропуская их, как новобрачных. Плечи Неда задрожали, когда он вошел в темноту. Это был единственный признак слабости, который я заметил.

После того, как они исчезли, не было никакого движения, и все вокруг меня замолчали, снова затаив дыхание и терпеливо ожидая знака. Они были не одни, я тоже не мог пошевелиться. Я все еще был слишком ошеломлен увиденным.

Не прошло и пяти минут, как я услышал крик Неда Грабера. Через несколько секунд я услышал леденящий душу смех демона, разорвавший ночь.

Конечно, я хотел бы сказать, что бросился в лес, чтобы защитить своего друга. Я даже был бы счастлив сказать, что убежал в ночь. Видит Бог, я хотел бежать, но мое тело не соглашалось. Мое тело решило превзойти меня. Мой первый удар случился прямо там, на лужайке. Я помню, как смотрел на красивое лицо Хелен, покрытое тревогой, и помню все пугала, которые нависали надо мной. Потом все потемнело.

Ну вот, я только что сказал, что у меня был первый инсульт, и это правда. Но остальные три, пришедшие сразу после первого, вероятно, и привели меня в этот проклятый «пенсионный центр». Единственная хорошая новость заключается в том, что отсюда открывается великолепный вид на весь Саммитвилл. Я не думаю, что когда-либо слышал о чем-то более странном, чем город размером с этот, имеющий свой собственный дом престарелых. Они называют это место Тенистыми акрами. Я называю это кошмаром.

Я здесь уже почти год, достаточно долго, чтобы испугаться. Сначала я надеялся, что смогу встать и ходить в течение шести месяцев, но в последнее время доктор Льюис почти оставил надежду, что я когда-нибудь снова смогу ходить. Наверно, в его глазах это чудо, что я вообще могу сам сесть в инвалидное кресло.

Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Я ненавижу, когда медсестра бреет меня каждый день, и еще больше я ненавижу смотреть в зеркало, когда она закончила, и видеть, как мое лицо пытается соскользнуть с моего черепа. Левая половина моего лица застыла в застывшем крике страха. Правая половина лица выглядит так только тогда, когда я этого хочу, но левая половина просто застряла там. Застыла в беззвучном крике.

Мне одиноко в эти дни. Оуэн и Хелен обычно приходили раз в неделю или около того, но когда им наконец надоело смотреть на меня и слышать мое ворчание и стоны, они оба перестали навещать меня. Я не могу их винить. Смотреть, как человек борется, чтобы проглотить свою воду вместо того, чтобы просто капать ею на лицо, не может быть очень интересно, если вы понимаете, о чем я. Они ни разу не заговорили о том, что случилось на балу в честь Хэллоуина, и я, конечно, был не в том состоянии, чтобы заговаривать об этом сам. И все же мне интересно, что бы они сказали. Я подозреваю, что они оба притворились бы, что этого не было, притворяясь, что бедный старый Бен сошел с ума вместе со своими ногами и мочевым пузырем. Они, конечно, не предупредили меня заранее, и я думаю, что они продолжали бы жить во лжи и после этого.