9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

На третий день мне разрешили перевернуться. С большими усилиями и при помощи М. мне удалось совершить этот трюк. Она сияла, я тоже был очень доволен. Только чувствительность к ногам возвращаться все еще не спешила. Она проводила все мануальные процедуры, разминала мышцы и просила меня, не оставлять попытки, я и не оставлял.

Однажды после завтрака, я лежал один и читал книгу, что она мне принесла. Она была наполнена «потоком сознания» автора, я же частенько отвлекался на поток своего сознания, поэтому внимательно следить за ходом повествования никак не выходило. Приходилось перечитывать абзацы по несколько раз. И вот в один из тех моментов, когда мысли персонажа вновь ушли в его бессознательное, а я углубился в свои, я очень четко почувствовал, как я пошевелил правой ступней. В изумлении я отложил книгу и попробовал повторить его уже целенаправленно. Да! У меня получилось. Я видел, как под простыней у меня получается двигать одной ступней вправо и влево. Неимоверное счастье. Мне захотелось, рассказать об этом М. как можно быстрее, но до обеда, когда она должна была зайти с порцией пустого супа и выхолощенной индейкой оставалось еще пару часов. Все это время я занимался тем, что двигал свою ступню под простыней.

С того дня мой прогресс по восстановлению было уже не остановить. Следом чувствительность вернулась и ко второй ноге. Я целыми днями был занят тем, что повторял раз за разом движения, способность к которым ко мне возвращалась. М. с довольной улыбкой отмечала мои свершения. Я был поглощен радостью, но заметил, что она стала заходить реже, и время, которое она проводила, у моей кровати тоже сократилось. Я списал это на то, что ей необходимо смотреть и за другими пациентами, поскольку мне стало куда лучше, и постоянного ее присутствия не требовалось.

С меня сняли корсет и в тот же день, М. была свидетелем того, как я с титаническими усилиями, но все же встал на ноги и даже сделал пару шагов по палате. Рухнув обратно на кровать, я положил руки за голову и начал болтать о том, что надо будет сделать, как только меня выпишут. В какие места посетить, на что посмотреть, куда сходить поесть и выпить первым делом. Я невзначай сказал, что был бы очень рад, сделать все это в ее компании. Но она то ли не услышала, то ли специально проигнорировала, ограничившись только сухим: «Да, говорят, хорошие места».

Совсем быстро я уже самостоятельно, пусть и с помощью костылей, стал передвигаться по больнице, выходить на территорию и в столовую. Я был счастлив, что вновь обрел свободу движения и просто бесцельно ходил по одним и тем же местам, осматривая бесконечные коридоры, в надежде как бы случайно встретить там М. Ведь она практически перестала ко мне заходить, ссылаясь на то, что ей необходимо спешить выполнять ее обязанности. Винить я ее, разумеется, не мог, хотя мне было обидно, что ее отношение как-то изменилось.

Через пару дней ко мне заглянул врач. Пребывая в хорошем расположении духа, он справился о моем самочувствии, я предсказуемо ответил, что все хорошо. На что он сообщил новость, что меня на следующий день выписывают. Я, конечно, сначала жутко обрадовался, но спустя пару минут ко мне пришло осознание. Это означает, что я больше не увижу эту белоснежную маску и бледно-серых глаз.

Как только врач вышел из моей палаты, я сразу взял свой костыль и отправился искать М. по коридорам. Прочесал все известные маршруты, но так и не смог ее найти. Пару раз мне казалось, что я видел ее ускользающей за поворотом, устремлялся, насколько мог быстро туда. Но за поворотом никого не было. Я узнавал, у ее коллег, где она может быть, но те лишь в растерянности разводили руками.

Совершенно обессилев от бесплотного поиска, я вернулся в палату, с мыслями, что она должна зайти, хотя бы попрощаться. Вечер я провел в полном одиночестве. Оставалась крохотная крупица надежды, что может она зайдет уже ночью, когда все пациенты лягут спать. Но никто не пришел.

На следующий день в смешанных чувствах я покинул здание больницы. Я поблагодарил врача, что вел меня все это время, и тех, с кем успел познакомиться. У М. был выходной и ее не было на службе.

Пару раз я возвращался, чтобы пройти медицинские обследования и удостовериться, что нет никаких усложнений. Мне уже как выздоровевшему пациенту было предписано посещать другую часть больничного корпуса. Но сколько я не останавливался намеренно по пути в больничном скверике, М. я больше не видел.