9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

– Да, мы решили развить эту тему, мне кажется, я не до конца высказалась на том переулке. Как ты помнишь, меня прервали. Как и сейчас. – она вздернула руки к небу. – Господи, за что ты ненавидишь мои спектакли? Я буду лучше стараться, дай же мне шанс! Так вот. – она вновь обратилась ко мне. – Там были мысли вразброд. Мои мысли. Просто как-то шла я с компанией вечером после бара и услышала колокольный звон. Неожиданный, настырный, разрезающий плотный вечерний воздух. Было ощущение какого-то откровения. Правда, у меня в голове ничего не перевернулось, как полагается в такие моменты. Мы тем же вечером зашли еще в парочку заведений. Но ощущение прилипло. Я что-то и набросала. Но на самом деле тема то огромная, монументальная… и даже этого слова недостаточно. Ох, даже не знаю какое подойдет… Что может быть больше монументальности? Фундаментальная? Не. Общемировая? Тоже нет, как-то обезличено. Но в общем ты, надеюсь, понял, что я хочу сказать. Мы решили, все вместе создать перфоманс, боже, как же я ненавижу это слово, действо, да, действо, в котором отобразить процесс создания всего сущего. Ты же все видел? Как это смотрелось со стороны?

– Ну идея с красками выглядела интересно, но вот саундтрек было сложно выносить.

– Да, с красками мне тоже понравилось. Когда из белого и стерильного рождаются полнотелые цвета, но вместе с ней и грязь. А вот со звуком – согласна, можно сделать чуть тише, но зато какой накал, какое напряжение.

– А чья эта, кстати, квартира?

– Того парня, что ты видел на кухне.

– Неплохо он устроился. И он совсем не против, что вы так обошлись с ней?

– Она досталась ему от родителей. Мать умерла, отец живет за границей с красивой молодой новой женой. Бедный мальчик. Как ты понимаешь, он ненавидит эту квартиру, каждую ее стену, каждый уголок, поэтому и позволяет вытворять нам с ней все что угодно. И сам с удовольствием в этом участвует обычно, но в этот раз роли для него не было.

– А что было бы потом? Чем должен был закончиться спектакль?

– А на чем мы остановились? Ах да. Так, я бы попыталась поцеловать его, того парня в белой накидке, но он бы меня отверг, не дал бы к себе приблизиться. В ответ я бы стала ходить среди зрителей. Целуя или обнимая их, заставляя тем самым вставать одного за другим за мной, и мы бы набросились на него и разорвали в клочья и с упоением смешали бы с грязью. И потом бы свет погас и звук затих.

– И что потом?

– Ничего. Все бы обнаружили себя измазанными в краске, занимающимися бессмысленными насильственными действиями.

– И ты правда стала бы целовать всех, кто находился в зале?

– Ну не всех, не всех, только самых красивых. К остальным бы просто нежно и призывно дотрагивалась. Тебя бы точно поцеловала.

– Жаль, что не получилось увидеть кульминации.

– Я бы на твоем месте не переживала – тебе и так досталась все лучшие моменты. – Она осушила бокал, и я наполнил его заново. – Но вот надо же было прийти этим двум уродам, видите ли, кому-то мешал шум, так еще не поздно было. Ну потерпели бы немножко. А то теперь я все чаще воспринимаю наши действия не как искусство, не как борьбу с обыденностью, а как какой юношеский вызов полиции. Потому что обыденности, по большому счету, наплевать на все что в ней творится, мы сами, того не осознавая, ее частичка. Она принимает в себя абсолютно все, без разбора: яркие постановки, действия, высказывания, все искусство в целом наравне с каждодневной рутиной каждого отдельно взятого человека. Она, если и замечает, то смотрит мельком поживает плечами и идет себе дальше, и невозможно это изменить. А вот полиция хотя бы живо реагирует. И это забавно. Может это и есть реакция публики? – она показательно задумалась и затем продолжила. -Хотя нахер мне нужна такая реакция? Я что, какой-то сраный концептуальный артист, которому бы понравилось бы такое окончание? Я актриса! Мне нужны улыбки, слезы и аплодисменты! Вот брошу и все уеду на море. Там, конечно, нет аплодисментов, но зато там и так красиво. И спокойно. А это куда лучше, чем бегать от всяких уродов тут.

А. сделала глоток, приобняла меня и снова улыбнулась.

– Хотя знаешь, я подумала, получилось все не так уж и плохо. Думаю, всем запомнится, по крайней мере. Все будут рассказывать, что были на каком-то странном спектакле. С частичным обнажением и элементами дополненной реальности. А потом еще пришлось спасаться бегством. Да на следующем шоу будет аншлаг!

Незаметно мы допили бутылку розового.

– Не хочешь вдохнуть в бутылку свое желание? – спросил я А., отправляя ей в бокал последние капли.

– Что? Зачем? Делать мне что ли нечего?! Давай допивай и иди ко мне.

После секса, устроившись на моем плече, уже в полудреме, А. спросила меня:

– Но тебе-то понравилось наше шоу?

– Да, было весьма захватывающе.

– Спасибо. Но знаешь, что самое хреновое?

– Что?

– У нас не было яблока. С яблоком все было бы по-другому.