A Banker's Journey

Пока Эдмонд сталкивался с препятствиями в личных отношениях, он одерживал новые победы в бизнесе. У него были две цели для Republic: увеличить объем вкладов и приумножить капитал. Кампания по распространению рекламы на телевидении решала первую задачу. Привлечение капитала для банка, которое должно было укрепить положение Republic и повысить его мощь, было более сложной задачей. До сих пор Эдмонд привлекал капитал для своих учреждений старым способом: у друзей и родственников. Будучи крупным участником финансовых рынков, Эдмонд не был активен на рынках капитала, где требуется продажа акций или облигаций незнакомым людям. В 1970 году капитал Republic составлял всего 16,7 миллиона долларов. Теперь он пытался продать облигации на сумму 10 миллионов долларов - опять же, по сути, в одиночку. Сумев продать только 700 000 долларов, он был открыт для новых идей.

Эти поиски привели его к контакту с группой амбициозных финансистов-самородков, которые окажут большое влияние на развитие Republic. Брокерский мир Уолл-стрит был в значительной степени разделен между старыми фирмами, принадлежавшими к WASP, такими как Morgan Stanley, и старыми немецко-еврейскими фирмами, такими как Goldman Sachs, которые вели свое происхождение с XIX века. После Второй мировой войны новое поколение брокеров, многие из которых не имели доступа к этим сетям, начало прокладывать свой собственный путь. Среди них была фирма Cogan, Berlind, Weill, and Levitt. В 1971 году Джефф Кейл и Питер Коэн, два молодых банкира из Cogan Berlind, отправились на встречу с Эдмондом. Они предложили, что их фирма могла бы выступить андеррайтером предложения Republic, по сути, купив всю компанию целиком и продавая ее по частям своим клиентам. Когда они пригласили Эдмонда на обед, то долго решали, что подать на стол. Им не хотелось выставлять себя напоказ, но они также не хотели, чтобы Эдмонд подумал, что они не очень стильные. В конце концов они решили обойтись обычным блюдом: сэндвичами с пастрами. Это было удачно, поскольку Эдмонд любил еврейские деликатесы и считал формальности, связанные с деловыми обедами, угнетающими. "Знаете, - сказал он им, - я не люблю тратить много времени на обед. В Европе люди теряют два часа, они обедают и пьют вино". Кроме того, он обиделся на то, что конкурент, тоже еврейский банк, пригласил его на завтрак и подал бекон.

Если Эдмонду импонировал домашний стиль Кейла и Коэна, то его коллеги часто были озадачены его аристократическими манерами. Когда Кейл летел с Эдмондом на Западное побережье к инвесторам, он был удивлен, что камердинер Эдмонда, Франсиско Перейра, сопровождал его, вернувшись в эконом-класс, в то время как Эдмонд и Кейл сидели в первом классе. Не успели они сесть, как Перейра подошел к ним с красивым кожаным футляром, извлек хрустальные бокалы, открыл бутылку минеральной воды и налил ее. Стюардесса, застыв в изумлении, спросила: "Кто вы?". Эдмон ответил: "О, я просто бизнесмен".

Несмотря на то что Эдмонд по-прежнему в основном избегал организационных схем и пятилетних проформ, характерных для компаний из списка Fortune 500, он был готов к долгосрочному мышлению, когда речь шла о привлечении капитала. Кейл подготовил идею по увеличению капитала банка до 250 миллионов долларов в течение пяти лет. Когда Эдмонд увидел ее, он сказал Кейлу, что сам думает о точно такой же цифре. Почему? "Это столько, сколько есть у Irving Trust", - сказал Эдмонд. "Если у вас столько капитала, банком могут управлять идиоты". Republic достигнет этой цели в 250 миллионов долларов за три года и восемь месяцев.

В октябре 1971 года Republic разместил акции с правом выкупа, за которыми последовало размещение конвертируемых облигаций на сумму 15 миллионов долларов в марте 1972 года. Привлечение капитала Republic привело в орбиту банка амбициозных молодых людей с Уолл-стрит, в том числе агрессивного трейдера, который проделал путь из Венгрии в Лондон и Нью-Йорк и работал в компании Arnhold and S. Bleichroeder, еврейской фирме из Германии. "Как вам известно, мы заняли значительную позицию в Republic National Bank и проявляем к нему большой интерес", - писал Джордж Сорос в телексном письме руководству банка в 1972 году. "Сегодня утром мы получили официальное приглашение стать членом вашей группы андеррайтеров по выпуску облигаций". Сорос просил, чтобы, несмотря на позднее добавление, они внесли 350 000 долларов.