... а Ганг течет дальше

Калькутта расположена на восточном берегу Хугли, обращенном в сторону дельты и сурового Ассама. Медленно текущие желтые воды реки отделяют город от остальной Бенгалии, плодородной долины Ганга и промышленных районов Бихара. Когда-то Хугли была идеальной водной артерией для маленьких Лодок, ИО, когда им пришлось уступить место современному транспорту, она из удобного средства сообщения с городом превратилась в помеху. Чтобы попасть в Калькутту или выехать из нее, машинам приходится пробивать себе путь по длинному мосту, слишком узкому для оживленного движения. Мост был построен в 1941 г. и в ту пору казался индийцам чудом техники, хотя теперь даже не специалисту видно, сколько стали можно было сэкономить при его постройке. Он по-прежнему служит единственным связующим звеном между Калькуттой и остальной Бенгалией.

Уже на мосту, даже еще не попав в город, начинаешь ощущать биение пульса Калькутты. Город как бы дышит, вбирая в себя и выталкивая обратно поток людей, машин, грузов, ни на минуту не затихающий и движущийся со стремительной быстротой. Мост — всего лишь маленький отрезок улицы, облаченный в сталь, но это вся Калькутта в миниатюре.

Вот рикша, задыхаясь, тянет за собой тележку. Хотя каждый шаг по раскаленному асфальту мучителен, он бежит босиком, потому что не в состоянии приобрести обувь на свой мизерный заработок. Кто знает, сколько ему придется бегать, пока он сможет заплатить хозяину за тележку да себе оставить несколько грошей.

Вот по слегка изогнутому мосту почти бесшумно проносятся лимузины крупных дельцов. Господа спешат. После деловых встреч их ждут на приеме или в клубе. В автомобилях большей частью англичане, они, как и в былые времена, занимаются здесь делами. Правда, после провозглашения независимости английские государственные служащие выехали из страны, но финансовые магнаты не скоро вычеркнут Индию из реестров. Напротив, рассчитывая поживиться на индустриализации Бхарата, они заключают контракты, договоры, на их долю приходится свыше 30 процентов внешней торговли Индии.

Рядом с элегантными машинами, мягко скользящими на резиновых шинах, громыхает трамвай. На нем больше пассажиров висит снаружи, чем сидит внутри. Это прохладнее и ничего не стоит. Телеги, запряженные неторопливыми быками, не производят такого шума, как облепленный людьми трамвай, но еще больше мешают транспорту.

В толпе пешеходов преобладают крестьяне из соседних деревень с корзинами фруктов, которые они несут на голове. На расстоянии груз кажется невесомым, и лишь поблизости начинаешь замечать, каких усилий требует его переноска. Сколько пришлось пройти этим людям! Может быть, в городе им удастся заработать пару рупий. А может быть, придется отдать фрукты за бесценок, лишь бы они не испортились.

Среди индийцев встречаются неизменно приветливые китайцы. В других индийских городах их почти нет, а здесь, в Калькутте, они занимают целые кварталы. Китайцы — искусные ремесленники и благодаря своему мастерству пользуются уважением хозяев страны. За ними, например, закрепилась репутация лучших в стране сапожников, и если хотят похвалить обувь, говорят, что она сделана китайцами.

Бросаются в глаза индийские женщины в европейской одежде. Этого не увидишь нигде, даже в Бомбее. Цвет их кожи — светло-коричневый, а то и белый с розоватым оттенком. Это англо-индианки, большей частью дети от смешанных браков между английскими чиновниками и индианками. Во времена английского владычества эти женщины пользовались рядом преимуществ и относились свысока к индийцам, чувствуя себя не угнетаемыми, а господами и, может быть, втайне мечтая о том, чтобы когда-нибудь переселиться в Англию. Сейчас их привилегии уничтожены.

Об этом и о многом другом рассказывает мост внимательному наблюдателю. По нему проходят долговязые матросы; за два-три дня пребывания в Калькутте они вряд ли хоть час бывают трезвыми и по вечерам кутят в сомнительных кабачках, охотно ввязываясь в драки. Бредут изголодавшиеся кули, которые за целый год зарабатывают не больше, чем за несколько дней пропивают моряки. Тянутся процессии сектантов, оглушающие прохожих песнями-заклинаниями и ударами в медные тарелки. Среди пешеходов сразу можно узнать адвокатов по деловитой походке, темной одежде, очкам и черным зонтикам, которые несут над их головами слуги.

В южной части Калькутты, где вместо пальм возвышаются краны и протянулись склады и гаражи, где кули даже ночью таскают на головах грузы и языки всех народов сливаются в неразборчивый гул, находится гавань. Город удален от моря на 80 километров, но благодаря системе шлюзов, при помощи которых уровень воды в мелкой гавани повышается на метр, в ее порт могут заходить даже большие океанские пароходы водоизмещением в 16 тысяч тонн.