Я прежде звал ее мгновенной,Я говорил «она пуста»;Но не пуста ли пред вселеннойВсей нашей жизни суета?Весь этот мир — моя держава.Всех мыслей спутанный узор;и знак ее признанья — слава,А благодарность — не позор.Я людям брошу плод готовый,Созданье духа своего;Пусть мне дадут венец лавровый,Когда достоин я его!Я поклоненья не желаю.Я глупой лести не ищуИ комплиментов избегаю:Но никогда не оттолкнуЛюбовь толпы многомиллионнойЗа красоту певучих слов.И счастье славы заслуженной,И зелень лавровых листов.
[1921 г.]
273. «О, мой поэт, волшебный гений!..»
О, мой поэт, волшебный гений!Твои творенья — рая дар —Всей вы соте моих стремлений.Моим мечтам нанес удар.О, как душа моя желалаПознать поэзии завет,Как я восторженно мечталаО том, что я, как ты, — поэт.Я так жестоко обманулась!Я долго грезами жила;Зачем я раньше не проснулась?Явь не была б так тяжела…В тебе талант, нет, больше, — гений,И я — ничтожность пред тобой.Пред высотой твоих творенийСклоняюсь духом и главой.Не мне парить под облаками,О красоте не мне мечтать.Своими робкими стихамиНе мне творенье воспевать.Я замолчу и песнь глубокоВ мятежном сердце задушу…Прости, поэт, насмешку рока.Что, как и ты, и я пишу!
[1921 г.]
274. «Лунный вечер, сижу на качели…»
Лунный вечер, сижу на качели,Предо мною наш ров и стена,И откуда-то виолончелиОтзывается нежно струна.Играет, играет.Тихо звенит;Стихает…Молчит.С темнотой мои мысли смешались,Моя жизнь на момент замерла;А качели качались, качались,И сгущалась все мгла.Лишь звезды далекоСверху глядят;Высоко…Блестят.В темноте наша жизнь не бесцветна,Есть какая-то в ней глубина;О, как вся ее прелесть заметна,Когда ночь над землей и луна!Все ярче, чуднееВ небо окно.Темнее…Темно.
Тунчжоу, январь 1922 г.
275. К «Лунному вечеру»
Это не стихотворение, это музыка души,Поэзия без слов, струна виолончели.Не строгий ритм, а мягкое качание качелиЛунной ночью, в тиши.То лишь дуновение ветра над водою,То не мысль, — забвенье мысли, сон.То заботы погребальный звон.Поздний шепот месяца с травою.