А может?.. (СИ)

Йен не помнил, как собирал свои вещи по всему номеру, стараясь уйти, как можно быстрее. Никки говорила ещё что-то, но он её не слушал и не слышал. Он знал только одно: ему срочно нужно домой — туда, к ней… Может быть, она найдёт в себе силы понять его… Но должна ли?

Сомерхолдеру понадобился час, чтобы привести себя в порядок и хотя бы принять душ уже в другом номере, ключ от которого он за дополнительную плату попросил на рецепции. Йен чувствовал себя побитым псом, который, поджимая хвост, признавал своё поражение. Лишь уже по пути домой Йен набрался смелости, чтобы позвонить Нине и срывающимся голосом, полным отчаяния, попросить: «Нина, пожалуйста, подожди… Я скоро буду… Я сейчас приеду…»

Он не помнил практически ничего из прошедшей ночи: только то, как в тёмном номере снимал с Никки одежду и слышал её хриплые стоны. Он бы многое отдал, чтобы забыть и это.

Йен не помнил, как добрался до дома. Ноги подкашивались, в ушах шумело, а руки были ледяными.

Первое, на что он обратил внимание, когда Нина открыла ему дверь, — это её красные глаза.

«Она плакала.»

Йен смотрел на неё, худую, бледную, совершенно обессиленную и с потухшим взглядом, и не мог найти себе места от стыда.

«Посмотри, что ты сделал. Ты воткнул ей нож прямо в спину. Она верила тебе.»

— Йен, твой телефон… Взяла Никки, — нервно сглотнув, разговор начала Нина. Её голос дрожал. — Йен, пожалуйста, ответь мне сейчас только на один вопрос. Да или нет. Только будь откровенен со мной, больше ни о чём не прошу.

Сомерхолдер обессиленно кивнул.

— Ты был сегодня у неё?

Йену не хватало смелости ответить на этот вопрос. Лично признаться в подлом, грязном предательстве. Это было выше его сил. От безысходности хотелось выть.

— Нина…

— Я просила лишь ответить на вопрос.

В этот момент голос девушки уже не дрожал; напротив, он прозвучал с таким холодом, что Йену стало страшно. Сейчас он впервые осмелился взглянуть в его любимые карие глаза.

— Да.

Такое короткое слово несло в себе слишком многое и отдавалось сильной болью в груди.

Около минуты в помещении стояла звенящая тишина. Йен опустил голову: смотреть в глаза Нине было невыносимо. Добрев же, наоборот, прожигала его взглядом, будто бы зная, что он сейчас чувствует, и желая сделать ещё больнее.

Наконец, в гостиной прозвучал голос Нины, в котором, кажется, смешалось всё: разочарование, обида, ненависть, опустошённость, невероятная горечь и отвращение, но вместе с этим — уверенность, что она хочет того, о чём говорит.

— Пошёл вон.

====== Глава 59 ======

Soundtrack: Artik pres. Asti — Зима

Йен, задержав дыхание, сжал губы и на несколько мгновений закрыл глаза. Он ждал этого. Он знал, что другого просто не заслуживает. Но в момент, когда он услышал эту наполненную ненавистью фразу от человека, от которого её услышать было страшнее всего, его сердце дрогнуло. Кажется, его счастливое прошлое, настоящее — сложное, но дававшее надежду, будущее, ради которого Йен жил, — всё рушилось в эту секунду. Винить в этом было некого: лишь себя самого. И от этого было ещё больнее.

Сомерхолдер распахнул глаза и вновь увидел перед собой Нину. Девушка покраснела и, стиснув зубы и тяжело, с шумом дыша, смотрела на него в упор. Нина не моргала: глаза были полны слёз, и она очень хотела сдержаться, чтобы он не видел, как она плачет, не видел её слабости, — но сердце просто не способно было вынести очередной удар. Потому, что удар этот был не от какого-то соперника, а от близкого человека, который в эти страшные дни, когда она одного за другим теряла родных людей, оставался единственным, кто мог понять, что ей нужно, кто, вопреки всему, всё ещё крепко держал её за руку, не давая сорваться вниз.

Йен понимал: ему не хватит сил послушаться и уйти. Наверное, это эгоистично. Но перед своими чувствами к девушке, которая в этот момент горячо ненавидела его и при этом всё-таки любила одновременно, он был безоружен.

— Нина, умоляю, выслушай… Ни о чём больше не прошу, — едва слышно произнёс он.

— Можешь не оправдываться, — с презрением ответила Нина.

Она почувствовала, как по щекам, вопреки её попыткам держать себя в руках, текут предательские горячие слёзы.

В этот момент Йен, словно бы на миг забыв обо всём, сделал шаг в её сторону и положил руки ей на плечи, пытаясь успокоить, как раньше.

— Нина, пожалуйста… — словно молитву, шептал он. Но какие слова теперь могли всё исправить?

— Не трогай меня.

Эти слова девушка произнесла абсолютно спокойным тоном, не переходя на крик, но они резали слух гораздо сильнее самого неприятного звука, потому что в каждом из них отчётливо слышалось, какое отвращение сейчас она испытывает по отношению к человеку, который стоит перед ней.

Болгарка, пошатнувшись, сделала несколько шагов, села на ближайший диван, закрыла лицо руками и с шумом сделала глубокий вдох: дыхание сбивалось, а сердце стучало так быстро, что от этого даже болела грудная клетка.