А народ-то голый!

Другой. Еще один герой народный.

Что за народ – героя им подай!

И днем и ночью думаешь о них,

Все выкроить пытаешься как лучше,

А кто-то что-то выкрикнет, и – нате!

Уже герой. И он-то нас спасет.

Ну, нет. Эй, стража!

С т р а ж н и к

Да, синьор Верховный

Закройщик.

П р е м ь е р о

Называйте меня просто

Синьор Верховный. Или просто сир.

С т р а ж н и к

Да, сир.

П р е м ь е р о

Ко мне немедленно доставить

Приезжего, который выдает

Себя за… впрочем, за кого, неважно.

Доставить мне мальчишку двадцати

Примерно лет. Его зовут Аурелио.

Сцена 10

Л а у р а

(прочитав записку, комкает ее)

Как он посмел! Он хочет меня видеть.

Да кто вы такой, чтобы хотеть. О чем нам с вами говорить?

(разглаживает записку)

О чем нам говорить, когда я вся дрожу, лишь думая о тебе!

(комкает)

Нет, это ложь! Мне не довольно взгляда.

Мне нужно больше. Я должна узнать

Вас, ваши мысли, ваши идеалы.

А может быть, вы трус. Или подлец.

(разглаживает)

Нет, он не трус. Он смел. Он смел и скромен.

Он защитил меня!.. В конце концов,

Любой прохожий мог бы это сделать.

(комкает)

Это еще не повод добиваться свиданья. Я же поблагодарила его, хотя и сдержанно. А что, я должна была броситься ему в объятья?

Сомкнуть ладони у него на шее,

Щекой прижаться к сильному плечу,

Закрыть глаза и замереть, забыв

О времени…

(разглаживает)

Да что это со мной!

Веду себя, как глупая девчонка.

Хорошо, что он меня не видит. И не увидит.

(комкает и сразу разглаживает)

По крайней мере сегодня вечером.

Я не приду. Так будет лучше.

А вы нахал, синьор Петруччо!

(Аккуратно складывает и прячет записку, уходит.)

Сцена 11

Улица. Трое подмастерьев тащат мешок, из которого слышен голос Спонтано.

С п о н т а н о

Уж столько били!

А все мне мало!

Опять изгнанье.

Опять опала.

Опять в колеса

Вставляют палки.

Опять до крови.

Опять не жалко.

Ведь все же было!

Чего мне надо?

Опять интриги?

Опять засады?

Ведь клялся: хватит!

Но снова, снова…

Как мне обидно!

Как мне хреново!

(Подмастерья останавливаются у помоста и опускают мешок на землю.)

П е р в ы й

Ох, тяжелый вы человек, синьор Спонтано!

Ч е т в е р т ы й (вбегая)

Там! За рынком! Сбоку! С краю!

На колесах! Вот такая!

Бахрома! Застежки! Кожа!

Нитки! Манекены тоже!

На воротах… в общем эти…

В общем, это – не заметят.

(Показывает жестами, что можно погрузить мешок на телегу и провезти его через городские ворота.)

П е р в ы й

Понял! (к мешку) Подождите, синьор Спонтано, сейчас мы вернемся, мы вас спасем, не волнуйтесь! За мной!

(Подмастерья убегают. Входят два стражника, конвоирующие Петруччо. Тот, утирая пот со лба, садится на мешок.)

П е т р у ч ч о

Уф, дайте передохнуть.

П е р в ы й с т р а ж н и к

Дыши.

П е т р у ч ч о

А может, отпустите меня, братцы? Говорю же вам, никакой я не шпион, я артист.

В т о р о й с т р а ж н и к

Еще хуже. Шпион хоть язык за зубами держит, а тебя не заткнешь.

П е р в ы й с т р а ж н и к

Иди, артист.

П е т р у ч ч о

Вот я и иду.

(Переворачивается и обходит на руках вокруг мешка.)

В т о р о й с т р а ж н и к

Во дает! А фокусы можешь?

П е т р у ч ч о

Какие фокусы?

(Достает у стражника из запазухи голубя.)

П е р в ы й с т р а ж н и к

Ишь!

П е т р у ч ч о

(Петруччо достает у второго из запазухи кролика. Пинает мешок ногой.)

Хотите, из мешка человека достану?

П е р в ы й с т р а ж н и к

Нет, человека не хотим.

П е т р у ч ч о

Почему?

П е р в ы й с т р а ж н и к (назидательно)

Человек должен сидеть в мешке, если он не может без фокусов.

В т о р о й с т р а ж н и к

Если кто-то сидит в мешке, значит, это зачем-то нужно.

П е т р у ч ч о

Зачем?

П е р в ы й с т р а ж н и к

Пусть ждет.

П е т р у ч ч о

Чего?

П е р в ы й с т р а ж н и к

Светлого будущего.

П е т р у ч ч о

Так давайте приблизим его! Зачем же затягивать темное прошлое?

В т о р о й с т р а ж н и к

Темное, оно, конечно, темное, но не для всех.

П е р в ы й с т р а ж н и к

Одни сидели, другие сажали.

В т о р о й с т р а ж н и к

А теперь все для одних, а что для других?

П е р в ы й и в т о р о й

(поют вполголоса)

Когда рабы дорвутся до свободы

И переплавят цепи на мечи.

Без дела остается цвет народа,

Но больше всех страдают палачи.

Молчал ты и под пыткою, бывало,

Ну а теперь чего тебя пытать!

Теперь ты сам болтаешь что попало.

Теперь тебе позволено болтать.

Но было, есть и, подождите, будет

Когда-то обязательно опять –

Раз есть законы, значит, есть и люди,

Готовые законы нарушать.

И с них за это головы снимали,

Ну а теперь чего ты с них возьмешь!

Теперь они их сами потеряли,