А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

В начале XX века Братство становится знаменитым. Множество любопытных едут в Воздвиженск, чтобы наяву посмотреть на жизнь братчиков. У Братства появляется масса поклонников. Но недоброжелателей оказывается куда больше. Однако Неплюев составляет Устав Братства и добивается его утверждения самим Александром III, что придает Брастству правовую устойчивость, причем настолько прочную, что недоброжелатели, среди которых, казалось бы, всесильные: обер-прокурор Победоносцев и первоприсутствующий в Синоде митрополит Антоний (Вадковский), запретить деятельность Братства не могут. Братство быстро растет: если в 1890 году там было лишь 9 человек, то к 1907 – уже около 500. Расцветает культурная жизнь: все братчики грамотны, читают книги и газеты, многие пишут стихи, рисуют, устраиваются театральные постановки.

Есть еще и третья сторона: Братство покупает самые современные машины, внедряется десятипольный севооборот, разводятся лучшие породы скота. Братчики работают в столярных и металлообрабатывающих мастерских. Позднее появляются трактора, электростанция, телефон. Строятся гостиница, больница, число школ увеличивается до пяти. Иначе говоря, создается высокоэффективное производство и прочная социальная инфраструктура.

Из сказанного становится ясно, какую мысль в наследии Хомякова особенно ценил Неплюев, – идею общинности, братской совместной жизни. И не только ценил, но и активно воплощал в жизни. Но и тут ученик пошел гораздо дальше учителя. Хомяков видит путь развития России через крестьянскую общину. Эта хомяковская идея в дальнейшем была подхвачена народниками. Неплюев же, не отрицая общины, указывает, что существует форма хозяйствования, гораздо более отвечающая христианскому братолюбию. Это – православные Трудовые братства, подобные Крестовоздвиженскому. И он пытается организовать грандиозный проект Всероссийского Братства, т. е. сети трудовых братств, разбросанных по всей России, и причем не только в сельском хозяйстве, но и в других отраслях хозяйства, науки и образования. Путь христианских трудовых общин – вот что предлагал Неплюев. Он считал этот путь единственной реальной альтернативой надвигающемуся атеистическому социализму. Вообще, чисто славянофильские мотивы (поддержка славян, противопоставление западной и славянской цивилизаций) у Неплюева слабы, впрочем, как и народническое влияние. По существу Неплюев – христианский социалист, хотя сам он использовать этот термин избегал. Но есть принцип, на котором и Хомяков, и Неплюев не только полностью сходятся, но и считают его основополагающим. Это принцип верховенства христианской любви. Хомяков писал: «Христианство в полноте своего божественного учения представляло идеи единства и свободы, неразрывно соединенные в нравственном законе взаимной любви»[935]. На примате любви построено все богословие Хомякова, за что его не раз записывали в протестанты. По Хомякову, только любовь может разрешить вековые противоречия человечества, а потому именно ее следует полагать в основу общественного устройства. «Если прервана связь веры и любви, наступает раздор и борьба»[936], – предупреждал Хомяков. Все эти идеи Неплюев полностью поддерживает. Он провозглашает «верховный закон христианского откровения», состоящий в том, «чтобы вся жизнь стройно организовывалась на единой истинно-христианской основе – братской любви»[937]. Как и у Хомякова, богословие Неплюева имеет нравственную направленность, а его социальная философия основана на хомяковской мысли о невозможности без любви решить социальные проблемы. «Главная причина всего зла и всех страданий, – пишет Неплюев, – отсутствие смиренной любви и добровольной дисциплины любви по отношению к Хозяину мира – Богу Живому».[938]

Теперь становится ясной и эпитафия на «Хомяковской горке»: «призыв» Хомякова – это призыв построить всю жизнь народа на основе христианской любви. Но, увы, «презрительно толпа холодная смотрела» – народ не внял этому призыву. Как тут не вспомнить хомяковскую «Исповедь русских»:

За сон умов, за хлад сердец,
За гордость темного незнанья,
За плен народа; наконец,
За то, что полные томленья,
В слепой терзания тоске,
Пошли просить вы исцеленья,
Не у Того, в Его ж руке
И блеск побед, и счастье мира,
И огнь любви, и свет умов,
Но у бездушного кумира,
У мертвых и слепых богов.[939]

Причем, по Неплюеву, верховный закон любви отверг весь народ: верхи и низы, светская власть и Церковь. И Неплюев предупреждает, что наказание Божие неминуемо. Увы, он оказался пророком – наказание в лице большевиков не замедлило последовать.