А ты придешь к тому дереву? (СИ)

Но брюнет не смог отвернуться. Расширившимися глазами от следил за тем, как открылся деревянный люк, и мужчина рухнул вниз. Женщины пронзительно закричали. Одна из них попыталась вырваться из объятий второй, но безуспешно. Кем они приходились преступнику? Жена, возлюбленная, сестра, дочь? Эйдану было не дано это узнать. Но одно он понял очень ясно. Кем бы они ни были, им больше не суждено будет быть вместе с тем, кого они любили. По телу Эйдана прошла волна дрожи от ужаса осознания этого. От лица отхлынула кровь. Не в силах пошевелиться, он лишь наблюдал, как судорожно дергается тело в петле, а потом затихает навсегда.

– Я же сказал, не смотри… – выдохнул Дин, даже не поворачивая головы.

Он незаметно опустил руку и легко пожал пальцы Эйдана, и брюнет ответил тем же. Ужасная смерть человека заставила его задуматься о том, что ждет его в будущем. Что он почувствует, если ему будет суждено потерять Дина навсегда? Вероятно, если такое случится, он будет благодарен за каждый миг, что они провели вместе. Даже если это будут только краткие тайные встречи, поцелуи украдкой и признания шепотом. Эйдан должен найти способ им быть вместе пока не станет слишком поздно. А ведь однажды – рано или поздно – именно так и будет. Нет, у него нет права сдаваться только потому, что их отношения необходимо хранить в секрете. Они должны любить друг друга столько, сколько смогут. Даже если конец их истории будет печален. Но до тех пор Эйдан будет возлюбленным Дина, несмотря ни на что.

– Это не первая казнь, которую ты видишь? – спросил он позже, когда они остались наедине, ожидая Эдкинсов около экипажа.

Эйдана все еще слегка трясло, и он то и дело нервно переплетал пальцы, пытаясь успокоиться. Ужасные картины висящего в петле трупа и убитых горем женщин все еще стояли у него перед глазами.

– Нет, не первая. В форте, где я жил, был суд, – объяснил Дин. – Я видел там две казни. Наш командир заставлял смотреть на это, чтобы мы становились морально сильнее. Однажды казнили молодую женщину. Она убила мужа, но ждала ребенка. Казнить беременную нельзя, ведь дитя невинно. Она сидела в тюрьме до родов, и ее повесили на следующий день.

– Это ужасно.

– Да, более чем, – согласился Дин. – Прости, что пришлось увидеть это, моя добрая душа. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Прости, что привез тебя сюда. Обещаю, это будет последней казнью, которую ты увидишь в жизни.

Девять лет спустя…

Ноябрь 1707 года

Тюрьма Санкт-Петера

Грэм отвел Эйдана в кладовую, расположенную прямо перед черным ходом в тюрьму.

– И куда ты пойдешь? – спросил он. – Пастор будет здесь через три часа, а из камеры они его заберут часа через четыре. Тебе есть, где подождать?

– Я не знаю… Не думал об этом…

– Ясно… Ты ведь придешь завтра, так? – продолжил Мактавиш, вытаскивая мертвую свинью из дальнего угла комнаты.

– Да, приду. Я не хочу, чтобы он был один.

– Боюсь, это будет достаточно долгий процесс. Надо же добраться от рыночной площади до места казни… – добавил шотландец, подвешивая тушу на крюк в потолке головой вниз.

Эйдан замер.

– Что значит «до места казни»? Разве его не… – он хотел сказать слово «повесят», но не смог. – …не казнят на площади?

До этого момента для него это было само собой разумеющимся. Это место было самым людным в городе.

– А ты виселицу видел? Ее вообще-то за час не построишь.

Тут Эйдан понял, что он действительно не видел в городе виселиц. Обычно их строили за несколько дней до казни. Как он мог не заметить? В его душу закрались очень нехорошие предчувствия.

– И где же это произойдет? – осторожно спросил он.

– Я не должен тебе говорить, – шотландец достал разделочный нож и принялся отделять свиную голову от туловища.

– И не должен был пускать меня сюда, – заметил Эйдан.

– Так и не заставляй меня жалеть об этом, Тернер, – не остался в долгу Грэм. – Его могли бы казнить прямо в тюрьме, но это будет зрелище на публику. Знаешь почему?

– Потому что люди жаждут увидеть расплату за свершенное преступление.

– Да, но не только. Публичные казни остаются в людской памяти. Это как символ. Ужасная расплата людям, которые становятся убийцами и ворами. Смотря на казни, они представляют, что тоже самое случится с ними, если они преступят закон. Казнь – это средство управления толпой.

– Я понимаю, – Эйдан нахмурился. – Но как из этого понять, где будет завтрашняя казнь?

– Подумай. Уж кто понимает символизм казни, так это преподобный Блэкхок. Его сердце жаждет отмщения, а Дина О’Гормана он ненавидит всеми фибрами души. Вот почему он настоял на том, чтобы казнь произошла в том же самом месте, где было совершенно преступление. Тело его сына было найдено на поляне под высоким деревом. Преподобный пожелал, чтобы убийцу повесили там же, – пояснил тюремщик и отвернулся, чтобы смыть с рук кровь.

Эйдану показалось, что его ударили под дых.

Дина собирались повесить на их дереве.