a519320070554f13d17632a2d6377c88

микродвижений глаз создаёт у вас ощущение, что вы хорошо видите то, что находится по периферии от зрительного фокуса.

Иными словами, вы видите не реальный, а изготов­ленный — подправленный, отретушированный, отфо- тошопленный, прошу прощения, — зрительный образ.

Над его созданием трудятся сотни тысяч корти­кальных колонок — те самые матрёшки нервных клеток. Так что это настоящий интеллектуальный объект — нечто, созданное вашим мозгом, потому что он этому выучился (самозапрограммировался таким образом).

Это принципиально важно понимать: вы, о чём бы ни шла речь — о зрении, слухе, ваших чувствах или представлениях — всегда име­ете дело с интеллектуальными объектами, то есть с продуктом работы соответствующих программ мозга.

И как мы уже знаем, вы даже можете перепрофили­ровать его зоны. Слепой человек не получает инфор­мации от сетчатки своего глаза, но он использует зрительную кору как-то иначе, чтобы сделать как бы «то же самое».

Он говорит, что он «видит», хотя видеть не может. Но его зрительная кора делает и создаёт для него какие-то интеллектуальные объекты, которые он внутри самого себя воспринимает как некое «видение».

Теперь представьте, что мы говорим не о зрительной коре, а о тех корковых отделах, которые относятся к нашей дефолт-системе мозга. У стайного живот­ного эти области коры заняты обработкой сигналов, связанных с их «социальной жизнью» — кто как на него посмотрел, кто оскалился, кто погладил, кто поделился едой и так далее.

У нас, казалось бы, тоже «социальная жизнь». Но мы не «зрим» её, как наши родственники- приматы, а используем своего рода «эхолокацию»: каждый субъект, с которым мы имеем дело, нами назван (Вася, Петя, Маша и т. д.), и о каждом мы составили какое-то своё представление (историю, нарратив).

После того, как мы все эти ярлыки развесили (а делаем мы это стремительно), мы уже взаи­модействуем не с реальными людьми, а с этими ярлыками. Мы больше не считываем фактические сигналы, а используем эти свои «идеи» (созданные нашим мозгом интеллектуальные объекты).

Опираясь на эту информацию (достоверность которой весьма сомнительна), мы решаем, как вести себя с тем или иным человеком, как реаги­ровать на его высказывания, как побудить его сделать то, что мы от него ждём, и проч., и проч.

У нас создана мощнейшая система использования знаков (слов, понятий, представлений и т. д.), чтобы разворачивать у себя внутри головы огромный социальный мир. Но вся эта наша «социальность» условна, потому что мы имеем дело не с «соци­умом» как таковым, а с интеллектуальными объек­тами, созданными в нашей голове.

Всё, с чем мы имеем дело — это работа интел­лекта, корковых отделов, тех самых кортикаль­ных колонок, и всё это — наше мышление. Са­мое настоящее мышление — как оно есть, а не то, что мы обычно ошибочно считаем своим «мышлением».

Думаю, нам пора понять, что у нас нет в голове какого-то одного специального центра мышле­ния. Всё, что делает и производит в себе наш мозг, есть то самое наше мышление.

Поэтому работать мы должны с мозгом, а не с выдуманным гомункулусом, который, как нам кажется, сидит у нас голове и рулит процессом. Но на самом деле никакого гомун­кулуса в нас нет.

У нас есть мозг, и он отнюдь не идиот!

Парадоксы мышления

Как здорово, что мы столкнулись с парадоксом. Теперь появилась надежда на развитие. НИЛЬС БОР

Сформулируем главные парадоксы нашего мышления:

Во-первых, нам кажется, что мы думаем (и в каком-то смысле это действительно так), но на самом деле наше мышление (создание мозгом интеллектуальных объек­тов и их взаимодействие друг с другом) происходит само по себе.

Наше сознание лишь узнаёт о результа­тах этой интеллектуальной работы мозга и выражает их в наших «мнениях», «пред­ставлениях», попутно скрадывая (забал­тывая) множество возникающих здесь противоречий.

Во-вторых, нам кажется, что мы мыслим разное о разном, но наш мозг всегда ис­пользует одни и те же схемы и шаблоны

(способы сборки интеллектуальных объек­тов), которые в нём уже есть.

Он сформировал в себе набор программ, обучаясь и перерабатывая прежний опыт (причём это происходит на всех уров­нях — идёт ли речь о создании зрительных образов, или, например, о восприятии «внутреннего мира» других людей).

С чем бы мы ни столкнулись, мы всегда используем уже имеющийся у нас инстру­ментарий просчёта данных.