Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла

Просто диву даешься. Казалось бы, этот человек всю свою жизнь занимается поэзией и критикой и при этом не в состоянии ухватить настолько простую мысль, что, кажется, не понять ее невозможно. «Если смерть мечту убила...» — иными словами, удар, лишивший меня той, с кого писалась эта картина; «память будет вечно жить» — ее образ настолько сильно врезался в мою память, что воспоминание о ней будет жить вечно; теперь, когда по прошествии времени я смотрю на ее изображение, мучительные чувства столь же живы, как и в тот день, когда я лишился ее. И это подтверждает мысль о том, «что время в силах любое горе излечить». Мистер Мур тем не менее интерпретирует этот отрывок так: «Благодаря удару судьбы, выразившемуся в утрате дорогого мне существа, я заложил основу для собственного бессмертия, ибо память моя «будет вечно жить»». И это, видимо, доказывает, что «время в силах любое горе излечить». Совершенно искаженное восприятие, причем весьма показательная non sequitur[707].

По тому, как мистер Мур понимает стихотворение своего друга, можно сделать самые неутешительные выводы относительно его взглядов на поэтическое наследие лорда Байрона в целом.

Издание «Чайльд Гарольда»; невозможность издать «По стопам Горация»[708] — подражание «Науке поэзии»; подробности того, как мистер Мур завязал знакомство с лордом Байроном (мы намеренно говорим «завязал», ибо это слово как нельзя лучше передает весьма любопытные обстоятельства их встречи; жизнь лорда Байрона в Ньюстэде и Лондоне; выход в свет «Гяура», «Абидосской невесты» и «Корсара»; женитьба на мисс Милбэнк, дочери сэра Ральфа Ноэля Милбэнка, состоявшаяся 2 января 1815 года; участие в руководстве театром «Друри-Лейн»; развод с женой в январе 1816 года и окончательный отъезд из Англии 25 апреля 1816 года — вот основные события, описанные во второй половине этого тома. Как уже отмечалось, автор не говорит решительно ничего нового о всем том, что живо интересует читателей; вместе с тем на страницах «Мемуаров» можно прочесть про массу мелких нападок прессы, о ежечасно меняющейся политике самого влиятельного и самого капризного журнала[709], про «адрес, читанный на открытии театра Друри Лейн»[710]; множество сплетен о самых разных людях; многое из того, что не следовало бы печатать и, еще больше того, что не заслуживает быть напечатанным; автор ухитряется даже заглянуть мимоходом в редакцию «Эдинбургского обозрения», что едва ли вызовет энтузиазм всех тех, кто связан прочными узами с этим жалким и бесчестным изданием: кое-что говорится (чаще намеками, чем прямо) об увлечениях лорда Байрона; в нескольких штрихах набросаны политические взгляды лорда Байрона и его биографа, а также приводится рассуждение мистера Мура о том, что интеллектуалы обыкновенно несчастны в браке.

Сплетни, касающиеся частных лиц, которые приводятся в «Мемуарах», отличаются некоторыми особенностями, заслуживающими упоминания. На одной странице даются лишь инициалы лица, о котором идет речь, так что можно лишь догадываться, кому они принадлежат, однако уже на следующей странице имя приводится полностью, что избавляет читателя от необходимости ломать себе голову; если же имя не приводится, то обстоятельства выписаны настолько подробно, что оно безошибочно угадывается. На одной странице мы встречаем Наглого У., которого собираются выбросить из окна; на следующей странице — дружеское упоминание о Наглом Уэбстере[711]. Джентльмен, который иногда забывает посылать денежные переводы, — это всегда мистер X.; джентльмен, который иногда все же посылает их — это всегда мистер Хэнсон[712]. В одном месте лорд Байрон, придя в театр, видит в ложе напротив любовницу С. и ее мать, а кто именно любовница С., мы узнаем несколькими строками ниже: