Аборигены Вселенной

Ленков вопросительно посмотрел на Клода, и тот со вздохом пояснил:

– Радио-маячок снова заработал. Сигнал могут запеленговать в крепости, и я бы не сказал, что это хорошо.

– У нас могут быть реальные проблемы, – добавил Миллер. – Теперь мы – беглецы, сбежавшие из заключения, – уже за одно это генерал может отдать приказ живыми нас не брать.

– Тогда сними его! – воскликнул Ленков.

Стенин попробовал сорвать браслет, но вещица сидела на запястье, точно вживленная в плоть.

Капрал усмехнулся:

– Так просто его не снять – замок с секретом, а сделан он из особого сверхпрочного сплава. Только если вместе с рукой. Как ты считаешь, Клод?

Ленков взмахнул было мотобуром, но тут же с досадой опустил его, поняв, что в данном случае столь грозное орудие совершенно бесполезно.

Стенин громко выругался и растерянно взглянул на Айру:

– Рано или поздно они найдут нас по маячку. Тебе следует бросить нас здесь, иначе и ты тоже попадёшься…

– Не говори ерунды! – оборвал его киборг. – Скоро стемнеет, нам нужно остановиться на привал. Разобьём лагерь вон в том лесу, – он указал на буйную лиловую рощу, отделявшую долину от череды голых каменистых холмов.

– И будем ждать, пока за нами не прилетят псы Киршева? – с недовольством проговорил Миллер.

Киборг смерил его испепеляющим взглядом и сказал:

– Нет, капрал. Мы не будем бездействовать, тем более что у нас есть одно неотложное дело. Мы будем судить тебя за преступления перед человечеством. Судом праведным и беспристрастным, судом Айры Ленкова и Клода Стенина!

– А может быть, судом Линча, идиот? – сорвался Миллер и, презрительно сплюнув ему под ноги, захохотал, за что немедленно и поплатился оплеухой от киборга.

Несколько минут капрал тряс головой, приходя в себя после малоприятного удара, который едва не оглушил его до беспамятства. Затем проклиная Айру и Клода, кляня сам Змеевик, плюясь и гримасничая, он всё же нехотя последовал за ними в тень деревьев, кроны которых почти скрывали небо, отчего лес показался им ещё более загадочным, неприветливым и тёмным. Они разбили лагерь на поляне, словно живой изгородью окружённой каким-то бледным папоротником, небольшие цветки которого слабо фосфоресцировали в сумерках. В воздухе проносились отвратные с виду насекомые, которые, впрочем, не заинтересовались тремя людьми. В остальном лес оказался намного менее щедр на живность, чем джунгли, что не могло не радовать уставших, натерпевшихся бед за последнее время, путников.

Глядя на светящиеся цветки, Стенин с удивлением заметил:

– Надо же, папоротник расцвёл! Какая красота!..

Не проявляя должного интереса к дивному растению, практичный Айра собрал в подлеске сухих древесных веток и стеблей из того же увядшего папоротника и, к удивлению Клода, выудив из-под складок панциря зажигалку, развёл костёр.

Стенин не преминул возможностью стянуть с себя отсыревшую одежду, разложив её перед огнем. Ласково потрескивающие ветки навеяли на него сон, он разомлел и начал клевать носом, когда Ленков неожиданно пробасил у него прямо над ухом:

– Встать, суд идет!

Стенин очнулся от дрёмы, оторопело озираясь по сторонам, но увидел лишь Ленкова и Миллера, сидевшего в унынии поодаль.

– Какой ещё суд, Айра?

– Защитником назначается Клод Стенин. Прокурор доводит до сведения суда, что капрал Миллер обвиняется в подлоге, клевете и массовом покушении на убийство своих сослуживцев. За неимением присяжных, судья, – а по совместительству, и прокурор, Айра Ленков, – возьмёт на себя ответственность самому избрать меру пресечения после выступления защитника.

– Что за бред? – проворчал капрал, держась за раненое плечо. – Ты что, киборг, будешь и судьёй и обвинителем в одном лице? Нехилый цирк вы тут собираетесь устроить! Тогда уж лучше трибунал Киршева.

– Действительно, Айра, – снисходительно улыбнувшись другу, сказал Стенин. – Ты маленько перегибаешь палку, так нельзя. Хочешь быть прокурором, изволь, но судьёй должен быть кто-то другой.

Неожиданно из лиловой потускневшей чащи донеслось жутковатое рычание, и все трое вскочили с места, стараясь разглядеть незваного гостя. К тому времени лес окутала мгла, и клубы неестественно густого синего тумана окружили поляну, пресекая всякую возможность рассмотреть кого бы то ни было, будь то зверь или насекомое. Внезапно Клоду показалось, словно из тумана высунулась чья-то оскаленная пасть, и в налитых кровью глазах хищника на мгновение блеснули и погасли красные языки пламени костра.

Ленков включил мотобур – единственное оружие, которым он теперь располагал, – и уже готовился вступить в открытый поединок, зная злобный норов местных тварей и пытаясь угадать, откуда в следующий раз высунется пасть хищника. Он снова услышал рычание зверя уже ближе, но на этот раз ему показалось, что в нём уже не было угрозы и, кроме того, как ни странно, оно показалось ему знакомым.

– Леон? – бросил он во мглу, и в ответ тут же раздался приветственный рёв зверомода.

Выскочив из завесы тумана, ручной раптор подбежал к Ленкову и, приветливо заурчав, склонил перед ним крупную голову.