Абсолютное оружие

За столом он еще попыхтел, злясь на здравометр в дверях. Чтоб ему разбиться, проклятому! Вечно сует нос, куда не просят, орет в ухо, выводит из равновесия…

Фримен поспешно оборвал мысль. Со здравометрами все нормально. Думать, будто они нарочно тебя выслеживают, – признак паранойи, а может быть, симптом нынешнего нездоровья. Счетчики – всего лишь продолжение человеческой воли. Общество в целом, напомнил себе Фримен, обязано защищаться от индивидуума, как человеческий организм защищается от болезни, поразившей любую его часть. Хоть и дорог вам желчный пузырь, вы без жалости пожертвуете им, чтобы спасти остальное.

Аналогия показалось натянутой, но Фримен решил ее не развивать. Важнее разузнать побольше об Академии.

Закурив, он набрал номер справочной психотерапевтической службы.

– Чем могу помочь, сэр? – спросил приятный женский голос.

– Мне хотелось бы получить сведения об Академии, – сказал Фримен, чувствуя себя чуточку по-дурацки.

Академия такая общеизвестная, такая неотъемлемая часть жизни, что с тем же успехом можно спросить, какая форма правления установлена в его стране.

– Академия расположена…

– Где расположена, я знаю, – перебил Фримен. – Мне бы узнать, какую там проводят терапию.

– Эта информация недоступна, сэр, – чуть помедлив, отозвалась женщина.

– Вот как? А я думал, что все данные по коммерческой психотерапии в открытом доступе.

– Вообще-то, так полагается, – протянула женщина. – Но терапия Академии, строго говоря, не коммерческая. Да, там берут деньги, но ведут и квотированный благотворительный прием. Кроме того, Академию частично финансирует государство.

Фримен сбил пепел с сигареты и нетерпеливо заметил:

– По-моему, все государственные проекты открыты для общественности.

– Так и есть. Кроме тех проектов, сведения о которых вредят общественности.

– То есть сведения об Академии могут оказаться вредными?

Фримен торжествовал, чувствуя, что докопался до сути.

– О нет, сэр! – негодующе взвизгнула женщина. – Я ничего подобного не имела в виду! Я упомянула лишь общее правило, по которому информация объявляется закрытой. Академия, хотя и охраняется законами, в какой-то мере надзаконна. Ей это позволительно, поскольку она гарантирует стопроцентную излечиваемость.

– А где можно повидать таких излеченных? – спросил Фримен. – Как я понял, из Академии никто не выходит.

«Вот тут я их поймал», – думал Фримен, дожидаясь ответа. Ему слышался шепот в телефонной трубке. И вдруг громко и ясно прозвучал мужской голос:

– Говорит начальник отдела. Затруднения?

От этого резкого звука Фримен едва не выронил трубку. Ощущение победы испарилось, и он пожалел, что вообще сделал этот звонок. Но заставил себя продолжать.

– Я хочу получить кое-какую информацию об Академии.

– Она находится по адресу…

– Нет! Я имел в виду настоящую информацию, – с отчаянием перебил Фримен.

– С какой целью? – спросил начальник отдела, голос которого вдруг приобрел гипнотическую вкрадчивость, как у психотерапевта.

– Чтобы понять, – быстро ответил Фримен. – Поскольку терапия Академии доступна мне в любое время, я хотел бы узнать о ней побольше, чтобы судить…

– Весьма правдоподобно, – сказал начальник отдела. – Но подумайте. Желаете ли вы получить полезную информацию, которая помогла бы вам лучше интегрироваться в общество? Или потакаете праздному любопытству, порожденному тревожностью и другими, более глубоко скрытыми мотивами?

– Я хочу знать, потому что…

– Как вас зовут? – спросил вдруг начальник отдела.

Фримен молчал.

– Какой у вас показатель здравомыслия?

Фримен все не мог заговорить. Он гадал, отследили звонок или нет, и решил, что да.

– Вы сомневаетесь в благодетельном влиянии Академии?

– Нет.

– Но вы сомневаетесь, что Академия действует в целях сохранения статус-кво?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Почему вы не хотите назвать своего имени и показателя? Чем вызвана потребность в дополнительной информации?

– Благодарю вас, – промямлил Фримен и повесил трубку.

Он уже понимал, что звонок был ужасной ошибкой. Это поступок восьмерочника, а не нормального человека. Начальник отдела с его отточенной восприимчивостью сразу это уловил. Конечно, разве он станет давать информацию восьмерочнику! Фримен решил впредь действовать осмотрительнее, продумывать каждый свой шаг – иначе ему не вернуться к статистической норме.

Он еще сидел и размышлял, когда в дверь постучали и вошел его босс, мистер Морган. Это был крупный мужчина мощного сложения, с мясистыми щеками. Остановившись перед столом Фримена, он смущенно, как пойманный на горячем воришка, забарабанил пальцами по пресс-папье.

– Я слышал, что было внизу, – сказал он, не глядя на Фримена и энергично работая пальцами.

– Кратковременное обострение, – машинально ответил Фримен. – На самом деле показатели у меня уже опускаются.

Говоря это, он не сумел поднять глаз. Двое мужчин старательно смотрели в разные стороны. Наконец их взгляды встретились.

– Послушайте, Фримен, – сказал Морган, присев на угол стола, – я стараюсь не лезть в чужие дела. Но, черт возьми, дружище, здравомыслие касается всех. Мы в одной команде.