Абсолютное зло... Так ведь? (СИ)

— Нет. Ты вообще, блядь, меня слушаешь? Никаких обнулений больше. Читай. Если захочешь пить, есть - говоришь мне. Захочешь в туалет… Что делаешь?

— Иду сам.

— Аллилуйя, красавчик. Схватываешь на лету.

Дел у неё достаточно много, именно поэтому она поручает ему это задание. Вылизать дом, который долгие месяцы простаивал пустым, пересмотреть продукты, разложить вещи из пакетов. Часть придётся выкинуть, ведь солдат на порядок крупнее Рамлоу. Если пижамы, свитера и домашние вещи ещё налезут, то с джинсами, верхней одеждой и обувью будут проблемы.

Плюс у него болит живот, незачем напрягать его каким-либо делом, кроме спокойного чтения. Хотя чай она заваривает исправно, каждый час по маленькой чашке. Пить нужно много. Хорошо, что это солдат делает охотно.

Стоя у плиты, она слышит шум смываемой воды и не может сдержать глупой улыбки. Сам! пошёл. Без вопросов. Видимо чая было больше, чем нужно.

Обед. Ужин. Всё по расписанию. Вечером она и сама перечитывает биографию, хотя и сделала это сразу же после «свидания» с Роджерсом.

— Что-то вспомнил? - она поджимает пальцы на ногах. Нужно бы закинуть ещё дров перед сном.

— Моя последняя цель - Стивен Грант Роджерс. Я помню его другим. Я знаю его.

— Верно. Вы были друзьями до того, как ты попал в Гидру. Настоящими друзьями.

— Я помню тебя, - а вот эти слова заставляют её слегка вздрогнуть от неожиданности и это не остаётся незамеченным.

— Детка..? - Лилит поджимает губы и несмело поднимает взгляд.

— Ты убила техника, который оставил ожог. Он кричал, а ты держала шокер на шее. Там был куратор Рамлоу. И стол… Желание обладать, - он жмурится, будто признается в том, после чего только пуля в лоб.

— Было такое. Не хотела, чтобы тебе причиняли боль. Больше ничего? Я была твоим куратором чуть дольше полутора лет.

— Ничего, - он расслабляется, понимая, что наказаний не будет, — Это важно?

— Нет. Всему свое время, - Лилит улыбается, но он умеет читать людей. Куратор расстроен и он тому причина.

Этой ночью она долго не может уснуть, а потом ещё и просыпается среди ночи. Солдат глухо тихо стонет, даже скулит. Мокрый, горячий в дикой агонии. И терпел ведь до последнего. Видимо живот разболелся не на шутку. Блядство! Она мечется из стороны в сторону и пытается вспомнить алгоритмы, которые ей рассказал Итан. В аптечке находит необходимые препараты и увеличивает дозировку в три раза. Он отчаянно хватает её руку со шприцом бионикой, но потом отпускает и позволяет найти вену, уколоть. Его организм со всем справится сам, исцелит себя, нужно только время, в крайних случаях обезбол. При сильных кровотечениях - жгут… По идее, нужно просто ждать, но она решает ухаживать нормально, по-человечески. Приносит таз с тёплой водой и махровое полотенце. Мягко вытирает кожу влажной тканью. За неимением грелки, она заливает горячую воду в бутылку и кладёт на низ живота, чтобы снять спазм. Спустя минут 10 он расслабляется. Смотрит со смесью стыда и благодарности. Ладно, отчитать его за молчание можно будет и завтра. А сейчас сон. Лилит засыпает быстро, а он убирает её прядь волос с лица за ухо и отчего-то этот жест кажется ему привычным, хоть и сперва пугает.

Утром, за завтраком, она всё-таки устраивает разбор полётов за молчание и терпение. И солдат ловит себя на мысли Куратор разочарован, но где наказание? Она ни разу даже не замахнулась, не говоря об ударе или шокере или том заточенном пруте, которым больно кололи. Если я помню что-то о прошлых кураторах, то вспомню и о ней?

В этот день Лилит впервые оставляет его одного, приказав пройти сразу два двухчасовых занятия испанского. Нужно купить одежду, но брать его с собой слишком небезопасно. Возвращается как раз вовремя, к концу видео. Солдат закрывает ноутбук. Хвала богам, всё подошло.

Она так боится каждого дня, что даже не может нормально спать. 10 дней! Дольше 10 дней без капсулы или хотя бы обнуления его никто не держал. Поэтому на четвертый у неё уже дёргается глаз, а на пятый оба. Возвращается головная боль. Солдат что-то вспоминает, но отрывками и, судя по рассказам, некоторые последних миссий, а некоторые юности и молодости. А ещё он помнит полет в пропасть. Зима. Холод. И свист ветра в ушах. Собственный крик.

Правильно говорят «К хорошему быстро привыкаешь». Потому что после кошмаров или видений, он утыкается лбом в её руки и она гладит, возвращая покой. Конечно, он не помнит всего, но точно уверен — ни один куратор до неё так не делал. Она другая. Может поэтому, когда в очередной вечер он прижимает её в одном полотенце после душа к двери, точно знает, что не будет ни ударов, ни наказания.

— Вспомнил, значит?- она совсем не боится, даже наоборот. Ему кажется, что она смотрит с вызовом.

— Что?

— Ты скажи мне.

— Хочу тебя. Прямо сейчас, прямо здесь. Пожалуйста, Лили. Я прошу тебя, ну… - он ожидаемо трется пахом о бедро, проговаривая слова куда-то в район шеи и ключиц.