Abyssus abyssum (СИ)

Стражники, раздвигая народ двинулись прямиком к помосту.

- Вот он! - завизжала старуха.

- Это он! - басом вторил ей детина.

Стражники бросились в толпу и мигом встали по обе стороны Джермо, который как раз надевал рубаху. Здоровяк-васконец сперва схватил обоих за одежду - его силы вполне хватило бы на то, чтоб поднять на воздух обоих стражников вместе с их мечами, нагрудниками и шлемами, - но, заметив, что толпа вокруг него сдвинулась плотнее и, кажется, была готова прийти стражникам на помощь, опустил руки.

- Ты Джермо, сын Рамона, кузнеца из селения Иллура? - спросил человек в длинной темной мантии и маленькой шапочке, какие обычно носят чиновники. - У меня есть полномочия задержать тебя - по обвинению, предъявленному присутствующей здесь Энрикетой, вдовой сапожника Николо, жительницей того же селения, в убийстве ее покойного супруга, сапожника Николо…

- Убийстве покойного? - раздумчиво произнес Лисенок. - А как же он убил покойника-то?

Кругом захохотали.

- Он убийца! - снова завизжала старуха. - Как на духу говорю, добрые люди, он-то и укокошил муженька моего. Укокошил да сбежал, собака! Ну да ничего, не без милости Господь и король наш справедлив! Болтаться тебе теперь как хорьку в силке, Джермо Рамонес, болтаться в петле, попомни мои слова!

Джермо ничего не сказал. Огромные руки его повисли как плети, и когда один из стражников, видимо, сообразив, что оцепенение у силача может пройти и тогда им не поздоровится, решил связать ему руки, Джермо никак не мог правильно и удобно вытянуть их. Стражник дважды перевязывал узел, ругаясь сквозь зубы, и наконец рявкнул второму, чтоб помог.

- Пепо там… корму ему я утром мало дал… - пробормотал Джермо, когда его уводили.

***

Рука ныла - будет дождь. Что-то не так срослось в кости, и теперь перед каждым дождем рука тоненькой раскаленной ниткой боли жаловалась хозяину на тяжелую жизнь. Чезаре размотал повязку - зловещая краснота почти ушла, но припухлость у локтя осталась. Сойдет. И так сойдет, хотя меч в руках уже не лежит столь уверенно, как когда-то.

Смерть давно уже глядит на него из-за плеча - пока не близко, но уже и не столь далеко как лет десять назад, когда было весело дразнить ее, выходя на бой с быком.

- Ваша светлость, - Хуанито почти бесшумно возник из прохода на террасу, где расположился принц Романьи. Растет паренек, учится. Правда, выглядел сейчас Хуанито каким-то озадаченным и озабоченным.

- К вам просится… женщина… танцовщица, - пробормотал, краснея, Хуанито.

- Ты, что, пьян? - Чезаре решил изобразить непонятливость, хотя сразу сообразил, какая именно танцовщица может искать разговора с ним.

В рассказ девушки про ее ученого отца он не поверил. Однако и шпионкой или какой-то иной опасностью такого рода ее счесть было трудно. Эта бродячая девчонка представляла собой загадку, тем более сложную, что он никак не мог подобрать к ней хоть мало-мальски рационального ключа. Что такого странного могло произойти с этой девушкой, чтобы она пошла на ложь об отце - жертве Супремы. Эта странность должна быть в ее глазах гораздо опаснее и невероятнее, чем пятно на происхождении.

Но сейчас это было не ко времени, не ко времени. Он пытался отвлечься от боли в руке, просматривая карту, размышляя о том, как лучше повести предстоящую кампанию против мятежных вассалов короля Иоанна - а тут еще это… явление. Чезаре подошел к выходу с террасы - откуда-то из дворцового сада доносился звук рожка. Далекий и нежный, как запах апельсинов, как голос любимой женщины. Что за чувствительность, рассердился на себя Чезаре. Но звук рожка плыл и плыл, и даже боль в руке стала затихать.

- Ну ладно, давай сюда свою танцовщицу.

Девчонка выглядела так же настороженно, как и тогда, когда он заговорил с ней. И тем более казалась сейчас странной та решительность, с которой она его потянула в закоулок, чтобы сообщить свою фальшивую тайну. Войдя на террасу, девчонка зябко поежилась, натянула на плечи шаль. Некрасивая, подумал Чезаре. Некрасивая, но такое лицо не забудешь.

- Благодарю, ваше высочество, что согласились выслушать меня, - выпалила она и низко склонилась перед Чезаре. Тот приготовился к долгому мямленью, после которого девица наконец перейдет к делу. Но к делу девушка перешла сразу же. Коротко, сжато и исчерпывающе она изложила суть - ее приятеля, того самого силача-васконца, с которым Чезаре боролся, бросили в тюрьму. Завтра должен состояться суд - его обвиняют в убийстве человека, которого он посчитал любовником своей невесты.

- Я все выяснила у Урзе, нашего акробата, он дольше всех был вместе с Джермо, - девушка говорила, и голос ее становился все увереннее. - Нужно во-первых устранить этого дурака-адвоката, который сделает только хуже, а во-вторых -убедить Джермо, что ему нужно упирать на состояние сильного душевного волнения, временного помрачения рассудка, гневного беспамятства, которое обуяло его во час совершения убийства. Мне нужно не более часа, чтобы убедить его.

- Ну а я-то здесь причем? - недоуменно спросил Чезаре.