Адам Бид

Мистер и мистрис Пойзер остановились на минуту у церковной ограды: они ждали, когда подойдет к ним Адам, так как они были бы недовольны, если б ушли, не сказав ласкового слова вдове и ее сыновьям.

– Ну, мистрис Бид, – сказала мистрис Пойзер, когда они пошли вместе, – вы должны успокоиться: мужья и жены должны быть и тем довольны, что они воспитали детей и дожили до седых волос.

– Конечно, конечно, – сказал мистер Пойзер, – конечно, им не придется тогда и долго ждать друг друга. А вам Бог дал двух самых молодцеватых в нашей стране сыновей; и это вовсе не удивительно, потому что я помню бедного Матвея красивым широкоплечим малым, какого только можно себе вообразить, а что до вас касается, мистрис Бид, то вы держитесь гораздо прямее, нежели половина наших молодых теперешних женщин.

– Эх! – сказала Лисбет. – Мало проку в том, что глиняное блюдо хорошо на вид, если оно разбито пополам. Чем скорее положат меня под терн, тем лучше. Кому я полезна теперь?

Адам никогда не обращал внимания на мелочные несправедливые жалобы своей матери, но Сет сказал:

– Нет, матушка, ты не должна говорить таким образом. У твоих сыновей никогда не будет другой матери.

– Это правда, мой милый, это правда, – сказал мистер Пойзер, – и мы дурно поступаем, предаваясь печали, мистрис Бид. Ведь это все равно что дети, которые плачут, когда отцы и матери отнимают у них какие-нибудь вещи. Тот, кто над нами, знает лучше нас.

– Ах! – сказала мистрис Пойзер. – И мы не должны никогда ставить умерших над живыми. Все мы умрем в свое время, я полагаю, а потому лучше было бы, если б люди обращались с нами лучше при нашей жизни, а не начинали бы тогда, когда уж нас не станет на этом свете. Мало пользы поливать прошлогодний урожай.

– Ну, Адам, – сказал мистер Пойзер, чувствуя, что слова жены, как обыкновенно, были скорее резки, нежели успокоительны, и что хорошо было бы переменить предмет разговора, – я надеюсь, что вы теперь опять известите нас. Мне уж давно не удавалось поболтать с вами, да вот и хозяйка хочет видеть вас и спросить, что можно сделать с ее самопрялкой – недавно сломалась, немалого труда будет стоить починить ее, там немного понадобится токарная работа. Ведь вы постараетесь скоро прийти к нам, не правда ли?

Мистер Пойзер, говоря это, остановился и посмотрел вокруг себя, будто для того, чтоб увидеть, где была Хетти, ибо дети убежали вперед. Хетти не оставалась без собеседника, притом же на ней было розового и белого цветов более обыкновенного, она держала в руке чудный розовый с белым тепличный цветок с весьма – длинным именем… шотландским именем, по крайней мере, она так думала, так как говорили, что мистер Крег, садовник, был шотландец. Пользуясь благоприятным случаем, Адам также посмотрел вокруг себя, и, я уверен, вы не станете требовать, чтоб он почувствовал огорчение, когда подметил выражение неудовольствия на лице Хетти в то время, как она слушала пустую болтовню садовника. А между тем в душе своей она радовалась тому, что он был при ней: она, может быть, узнает от него, каким образом случилось, что Артур не пришел в церковь. Она, впрочем, не хотела прямо обратиться к нему с вопросом, а надеялась, что и без того получит сведение, ибо мистер Крег, как человек, стоявший выше других, очень любил сообщать сведения.

Мистеру Крегу никогда и в голову не приходило, что его разговор и ухаживание могли быть холодно приняты, ибо даже самый свободно-мыслящий и широкий ум не всегда в состоянии переменить свою точку зрения далее известных пределов; никто из нас не может знать, какое впечатление мы производим на бразильских обезьян слабого ума… может быть, они едва ли видят в нас что-нибудь особенное. Сверх того, мистер Крег был человек с воздержными страстями и уже десятый год медлил разрешить себе относительные преимущества брачной и холостой жизни. Правда, что по временам, когда он несколько разгорячался от лишнего стакана грога, слышали, как он говорил о Хетти: «Девушка, пожалуй, хоть куда» и «Человек мог бы сделать и хуже»; но при веселом случае мужчины бывают склонны выражать свои мнения гораздо сильнее.