Адам Бид

Мартин Пойзер держал мистера Крега в чести как человека, знавшего свое дело и обладавшего большими сведениями относительно различных грунтов и унавоживания, но зато он не пользовался большою милостью мистрис Пойзер, которая не раз говорила мужу наедине: «Уж ты чересчур расположен к мистеру Крегу; что ж до меня, то, по моему мнению, он очень похож на петуха, который думает, что солнце восходит только для того, чтоб услышать, как он кричит». Впрочем, мистер Крег был достойный уважения садовник, и нельзя сказать, чтоб неосновательно был о себе высокого мнения. У него были также высокие плечи и выдававшиеся скулы; когда он шел, то несколько наклонял голову, держа руки в карманах своих панталон. Кажется, только его родословная пользовалась преимуществом быть шотландской, а не его воспитание, ибо, за исключением того, что он несколько тверже выговаривал букву р, его выговор немногим отличался от диалекта, на котором говорили люди в Ломшейре, окружавшие его. Но всякий садовник – шотландец, так же как всякий французский учитель – парижанин.

– Ну, мистер Пойзер, – сказал он, прежде чем добрый, тяжелый на подъем фермер имел время заговорить, – я думаю, что вы не перевезете вашего сена завтра: барометр показывает перемену, и вы можете поверить мне на слово, что не пройдет и двадцати четырех часов, как у нас будет еще дождь. Видите эту темно-синюю тучу вон там, на горизонте… вы знаете, что такое горизонт: там где, земля и небо сходятся вместе.

– Да, да, я вижу тучу, – сказал мистер Пойзер, – горизонт или не горизонт. Она находится прямо над полем Майка Гольдсворта, находящимся под паром, а ведь это скверное поле.

– Ну, вы запомните мои слова, что эта туча расстелется по всему небу скорее, чем вы успеете закрыть один из ваших стогов сена. Великое дело изучить вид облаков. Слава Богу, метеорологические альманахи не могут научить меня ничему; напротив, я мог бы передать прекрасные вещи составителям, если б только они обратились ко мне. А как вы поживаете, мистрис Пойзер?.. Небось думаете скоро собирать красную смородину. Я посоветовал бы вам собрать ее пораньше, пока она еще не перезрела, особенно при такой погоде, какой мы можем ожидать. А вы как поживаете, мистрис Бид? – продолжал мистер Крег, не останавливаясь и кивнув мимоходом головою Адаму и Сету. – Надеюсь, что вам пришлись по вкусу шпинат и крыжовник, что я послал вот намедни к вам с Честером. Если вам еще понадобится какая-нибудь зелень, пока вы еще не забыли своего горя, то вы знаете, куда обратиться за ней. Всем известно, что я ничего не даю другим даром; когда я снабдил дом всеми припасами, то сад остается мне для собственных спекуляций, старый сквайр не скоро достанет другого человека, который годился бы на это дело, уж не говоря о том, захочет ли кто взять это место. Могу вам доложить, я хорошо веду свои расчеты, чтоб наверное получить обратно деньги, которые плачу сквайру. Хотел бы я посмотреть, видят ли некоторые из тех, что вот пишут альманахи, так далеко пред своим носом, как приходится делать мне ежегодно?

– Ну, они, однако ж, видят довольно далеко, – сказал мистер Пойзер, довольно смиренным тоном, наклонив голову на сторону. – Ну, могло ли быть что-нибудь вернее этого изображения петуха с огромными шпорами, у которого голова сбита долой якорем, а позади его стрельба и корабли? Эта картина была сделана перед Рождеством, и вот по ней все сбылось так же верно, как по словам Священного Писания. Петух – Франция, а якорь – Нельсон, и они предсказали нам все это раньше.

– Ни… и… и! – сказал мистер Крег. – Тут не зачем видеть далеко перед собой для того, чтоб знать, что англичане побьют французов. Я знаю из верного источника, что если француз пяти футов величины, то уж он считается велик ростом, и они живут-то по большей части все на жиденьком. Я знаю человека, у которого отец имеет прекрасные сведения касательно французов. Мне хотелось бы знать, что могли бы сделать эти стрекозы против таких красивых молодцов, как наш молодой капитан Артур. Француз остолбенел бы непременно только при виде его, ведь у него рука-то толще тела француза, и готов побожиться: они зашнуровывают себя в корсет, и им это нипочем, так как у них нет ничего внутри.

– А где же капитан? Он сегодня не был в церкви, – сказал Адам – Я разговаривал с ним еще в пятницу, и он не сказал мне, что уедет.

– О! Он отправился ненадолго в Игльдель поудить. Я полагаю, он возвратится через несколько дней, потому что должен присутствовать при устройстве и приготовлениях ко дню своего совершеннолетия тридцатого июля. Но он по временам очень охотно уезжает куда-нибудь. Он да старый сквайр идут друг к другу, как мороз и цветы.