Адам Бид

Мистер Крег засмеялся и медленно прищурил глаза, сделав последнее замечание, но разговор не продолжался, ибо они в то время подошли к повороту дороги, где Адам должен был проститься со своими спутниками. Садовнику нужно было бы также поворотить по тому же направлению, если б он не принял приглашения к чаю от мистера Пойзера. Мистрис Пойзер, с своей стороны, повторила приглашение, потому что сочла бы глубоким бесчестьем нерадушно принимать в своем доме: личное расположение или нерасположение не должны были вмешиваться в этот священный обычай. Притом же мистер Крег всегда был чрезвычайно вежлив с семейством на господской мызе, и мистрис Пойзер, не задумываясь, объявляла, что «она ничего не может сказать против него; жаль только, что его нельзя было снова высидеть, и высидеть иначе».

Таким образом, Адам и Сет с матерью, шедшей между ними, повернули по дороге вниз в долину и потом снова поднялись к старому дому, где грустное воспоминание заняло место весьма продолжительного беспокойства, где Адаму уже никогда не нужно будет спрашивать, когда возвратится домой: «Где отец?»

А другое семейное общество, имевшее мистера Крега собеседником, возвратилось к приятному, веселому дому на господской мызе, и все с спокойными чувствами, исключая Хетти, знавшей теперь, куда отправился Артур, но находившейся только еще в большем смущения и беспокойстве. Казалось, его отсутствие было совершенно добровольное, ему ненужно было уехать, он не уехал бы, если б желал видеть ее. Она болезненно сознавала, что никакая участь не будет для нее снова приятной, если не сбудется мечта, которой поддалась она в четверг вечером; и в эту минуту унылого, истинного, леденящего сомнения и досады она раздумывала о возможности снова быть с Артуром, встретить его полный любви взор и слышать его нежные слова, и раздумывала с тем горячим желанием, которое можно назвать возрастающей болью страсти.

XIX. Рабочий день Адама

Несмотря на пророчество мистера Крега, темно-синяя туча рассеялась, не произведя последствий, которыми стращал садовник.

– Погода, – заметил он на другое утро, – погода, видите ли, вещь очень щекотливая, и иногда дурак потрафит, а умный человек ошибется, вот отчего и альманахам верят столько. Это одна из тех случайностей, которыми дураки наживаются.

Это безрассудное поведение погоды, однако ж, могло не понравиться во всем Геслопе одному только мистеру Крегу. Все руки должны были приняться за работу на лугах в это утро, как только поднялась роса; жены и дочери делали двойную работу во всех фермах, чтоб служанки могли подать помощь при разбрасывании сена, и когда Адам шел по тропинкам, неся на плечах корзинку с инструментами, то до него долетали звуки шутливой болтовни и звонкого хохота из-за изгородей. Шутливая болтовня работников на сенокосе слышится приятнее всего в некотором расстоянии; как неуклюжие колокольчики, привязанные к шее у коров, она имеет грубый звук при приближении к ней и даже болезненно оскорбляет ваш слух, но если слышать болтовню издалека, то она весьма мило сливается с другими радостными звуками природы. Мускулы людей движутся лучше, когда их душа предается веселой музыке, хотя их веселье бедного, неопределенного рода, вовсе не похожее на веселье птиц.

Кажется, в летний день самое веселое время то, когда теплота солнца только что начинает торжествовать над свежестью утра, когда остается еще немного утренней свежести, чтоб одолеть леность, вкрадывающуюся в нас под очаровательным влиянием теплоты. Причина, заставившая Адама идти в это время по тропинкам, состояла в том, что он должен был работать весь день в одном загородном доме, милях в трех расстояния, который надобно было привести в порядок для сына сквайра, жившего по соседству; и с раннего утра он занимался укладыванием панелей, дверей и каминных наличников на телегу, отправившуюся уже вперед, между тем как Джонатан Бердж сам поехал на место верхом, чтоб ожидать прибытия вещей и руководить работниками.