Адам Бид

С тех пор как она в первый раз почувствовала великий страх, несколько недель после помолвки с Адамом, она ждала и ждала, ослепленная неопределенною надеждой, что случится что-нибудь и избавит ее от ее ужаса, но она не могла ждать долее. Вся сила ее природы сосредоточивалась на одном усилии – скрывать все, что с нею случилось, и она с неодолимым страхом содрогалась при мысли о каком-нибудь образе действия, который мог бы клониться к открытию ее несчастной тайны. Каждый раз, как ей приходила в голову мысль написать к Артуру, она всегда отвергала ее: он не мог сделать для нее ничего такого, что защитило бы ее от открытия ее горя и презрения со стороны родных и соседей, которые теперь, когда исчезла ее воздушная мечта, снова составляли весь ее мир. Ее воображение более уж не рисовало ей блаженства с Артуром, потому что он не мог сделать ничего такого, что удовлетворило бы ее горести или смягчило ее. Нет, должно случиться что-нибудь другое, что-нибудь непременно случится и освободит ее от этого страха. В молодой, детской, неопытной душе постоянно есть эта слепая вера в какой-нибудь неопределенный случай. Мальчику или девушке также трудно поверить, что с ними действительно случится большое несчастье, как трудно им поверить, что они умрут.

Но теперь нужда страшно тяготила ее; теперь, когда был так близок срок свадьбы, она не могла долее оставаться при этой слепой уверенности. Она должна бежать отсюда, она должна скрыться туда, где не могут открыть ее никакие знакомые глаза. И потом ужас, который овладевал ею при мысли о выходе в свет, ей совершенно чуждый, показывал ей возможность видеться с Артуром – мысль, несколько успокаивавшая ее. Она чувствовала себя теперь такою беспомощной; чувствовала, что была не в состоянии составить себе будущее, что надежда броситься на него имела в себе какое-то облегчение, которое было сильнее ее тщеславия. В то время как она сидела у пруда и содрогалась при виде темной, холодной воды, надежда, что он примет ее нежно, будет заботиться и думать о ней, производила на все усыпляющее влияние, подобное влиянию теплоты, и это влияние сделало ее на время равнодушной ко всему прочему. И теперь она стала думать только о том, каким бы образом ей уйти из дома.

Недавно она получила от Дины письмо, полное самых искренних поздравлений по случаю будущей свадьбы, о которой она узнала от Сета. Когда Хетти прочла письмо дяде, то он сказал:

– Я желал бы, чтоб Дина теперь снова возвратилась к нам: она могла бы быть полезной твоей тетке, когда ты не будешь более у нас. Как ты думаешь, милая моя, если б ты отправилась повидаться с нею, когда станешь здесь несколько посвободнее, и поговорить, не возвратится ли она сюда с тобою? Тебе, может быть, удастся уговорить ее, если ты скажешь, что ее тетка нуждается в ней; она вот все пишет, что не в состоянии прийти к нам.

Хетти не понравилась мысль отправиться в Снофильд, она не чувствовала ни малейшего желания видеться с Диной и потому отвечала только:

– Это так далеко, дядюшка.

Но теперь она думала, что это посещение послужит для нее предлогом уйти. Она скажет тетке, возвратившись опять домой, что ей хотелось бы для разнообразия отправиться в Снофильд на неделю или дней на десять; а потом, доехав до Стонитона, где никто не знает ее, она отыщет дилижанс, который свезет ее в Виндзор. Артур был в Виндзоре, и она отправится к нему.

Лишь только Хетти твердо решилась привести в исполнение этот план, она поднялась с своего места на поросшем травою берегу пруда, взяла свою корзинку и отправилась в Треддльстон. Ей нужно же было купить свадебные вещи, для покупки которых она вышла из дома, хотя они и не будут нужны ей никогда. Она должна употребить все старания, чтоб не возбудить подозрения о своем намерении бежать.

Мистрис Пойзер была очень приятно изумлена, что Хетти хотела навестить Дину, повидаться с ней и постараться о том, чтоб она возвратилась с нею и была на свадьбе. Так как погода стояла хорошая, то Хетти незачем было мешкать, и Адам, пришедши вечером, сказал, если Хетти может отправиться завтра, то он постарается освободиться проводить до Треддльтона и сам посадит ее в дилижанс, отправляющийся в Стонитон.

– Как хотелось бы мне отправиться вместе с вами и охранять вас! – сказал он на другой день утром, облокотясь на дверцу дилижанса. – Но не оставайтесь, пожалуйста, больше недели, ведь и она покажется мне просто вечностью.

Он смотрел на нее нежно, и его мощная рука сжимала ее руку. Хетти ощущала чувство безопасности в его присутствии, она уже привыкла теперь к этому. О, если б она могла уничтожить прошедшее и не знать другой любви, кроме ее спокойного расположения к Адаму! Слезы навернулись у нее на глазах, когда она бросила на него последний взгляд.

«Да благословит ее Бог за то, что она так любит меня!» – подумал Адам, отправляясь снова к своим занятиям, сопровождаемый по пятам Джипом.