Адам Смит в Пекине

Второе упущение состоит в том, что ангеллизм «политиче-ззо ски неприемлем для американских ястребов, точащих клюв на Пекин». Несомненно, «большинство из списка Fortune 500 наймут лоббистов, чтобы не закрывать торговые пути на восток», и тем не менее «никакие лоббисты с Кей-стрит не смогли потушить пожар антикитайских настроений в связи с попыткой Китая купить Unocal».

Если речь идет о вопросах статуса и главенства, то побеждают холодные, расчетливые, всегда следующие изменчивому общему мнению в ущерб рациональному мышлению — и поднимают голову национализм, ксенофобия и другие примитивные проявления кровожадной первобытности. Результат вполне предсказуем: новоангеллизм будет побежден, как был побежден и сам Ангелл девяносто лет назад[528].

Итак, стратегия военного сдерживания приведет к катастрофической войне с Китаем, потому что, «долго изображая что-то, добьешься того, что оно случится». А «прибегая к стратегии новоангеллизма, Вашингтон проиграет националистически-милитаристскому лагерю, и тот, двигаясь вспять, дойдет до катастрофической войны с Китаем». «Так что же делать? — спрашивает Пинкертон. — Неужели Америке остается только милитаристский шовинизм или наивный ангеллизм?»[529] Лучше применить, заявляет он, двойную стратегию. Вслед за Майклом Линдом (Michael Lind) он предлагает сдерживать Китай на геополитическом фронте стратегией баланса сил.

Великобритания веками использовала соперничество европейских государств. Так что если Британия переигрывала 1 Бурбонов, Габсбургов, Гогенцоллернов и Романовых, может быть, и США смогут извлечь выгоду из неизбежного соперничества азиатских государств. Ведь, вообще-то, Америке просто повезло, что ей никто не угрожает в Южном полушарии, и, наверное, так будет продолжаться еще долго. Другое наше везение состоит в том, что три гигантские державы — Китай, Индия и Япония — располагаются рядом друг с другом, так же как Испания, Франция, Голландия и Германия[530].

Вместо прямой конфронтации с развивающимися азиатскими державами Соединенные Штаты должны играть на их взаимных противоречиях. Как подсказывает нам латинское выражение tertium gaudens — «третий радующийся»[531], — вместо того, чтобы ввязываться в драку, иногда лучше, стоя в сторонке, держать одежду дерущихся. Национальным интересам Соединенных Штатов отвечает такая Азия, «где Китай, Индия, Япония или любой другой “тигр” борются друг с другом за власть, пока мы будем наслаждаться счастливой участью стороннего наблюдателя»[532].

Для успешного проведения данной стратегии необходимо найти реалистическое решение проблемы Тайваня. Во избежание войны Китай воссоединится с Тайванем, как некогда американский Юг соединился с Севером после Гражданской войны: «Федеральное правительство в Вашингтоне... не одобрит, если какая-нибудь иностранная держава захочет поддержать “раскол Ричмонда”... Обратившись к прямой и честной Realpolitik, США должны посоветовать Тайпею “вернуться на родину’ мирным путем Гонконга/Макао». Разрешив проблему Тайваня, Соединенные Штаты начнут извлекать выгоду из своего нового положения, а не оплачивать конфликты между тремя великими азиатскими странами: «В таком случае, если, например, Япония пойдет по пути ядерного вооружения.... то такое перевооружение Японии будет проблемой азиатских государств, а не нашей. Лучше уж быть счастливым наблюдателем схватки азиатов, чем ее главным участником»[533].

Но чтобы стать таким «третьим радующимся» и получить выигрыш в геополитике, надо кое-что изменить внутри страны: «Американцы должны перестать обманывать себя, будто теперешний бум внутреннего рынка недвижимости... надолго обеспечит нам геополитическое первенство». Такое первенство можно обеспечить только новым (в духе XXI века) «Отчетом о мануфактурах» (подобным тому, что представил в XVIII веке Александр Гамильтон), то есть определением, какие именно отрасли промышленности являются важнейшими для национальной безопасности, а затем проведением «сознательной технологически-промышленной политики с тем, чтобы именно эти важнейшие отрасли оставались на плаву». И хотя такая политика неогамильтонства повысит цены на потребительские товары, ставки процента и, возможно, плохо отразится на фондовой бирже, все же это будет «невысокой ценой за действительную национальную безопасность». Пинкертон признает, что предлагаемая им двунаправленная стратегия пока не воспринимается ни американскими политиками, ни обществом. Он лишь надеется, что когда прозвучит «сигнал тревоги, он не будет слишком ужасным. Надо отказаться от плохой политики, хотя, к сожалению, чтобы привлечь внимание политиков и общества, обычно нужно пережить поражение»[534].