Адам Смит в Пекине

Беспощадная конкуренция на государственных и частных предприятиях, конечно, в значительной степени уничтожила гарантии занятости, которыми рабочие пользовались в эпоху Мао, и привела к многочисленным случаям сверхэксплуатации, в особенности мигрирующих работников[659]. Как мы постараемся показать в заключительных главах, трудности, с которыми сталкиваются рабочие в городе после сокращения, и сверхэксплуатация рабочих-мигрантов стали главными причинами роста недовольства среди трудящихся и социальных конфликтов в конце 1990-х— начале 2000-х годов. Тем не менее невзгоды и возмущение трудящихся следует рассматривать в контексте правительственной политики, которая и в этом отношении не имела ничего общего с установкой неолибералов на то, чтобы приносить в жертву благополучие рабочих ради увеличения рентабельности. Для работников совместных предприятий расширен социальный пакет, улучшено медицинское обслуживание, повышены пенсии, а уволить сотрудника в официальном секторе китайской экономики стало значительно труднее, чем в странах со сравнимыми или даже более высокими доходами на душу населения. Еще важнее то, что развитие системы высшего образования, быстрое расширение выбора альтернативных мест работы в новых отраслях индустрии, сокращение налогов в сельском хозяйстве и другие реформы, побуждающие жителей деревни вкладывать больше труда в экономику сельского хозяйства, — все это, вместе взятое, привело к недостатку рабочих рук, что подрывает самые основы сверхэксплуатации рабочих-ми-грантов. «Золотой век дешевой рабочей силы в Китае заканчивается, — заявил один из экономистов Goldman Sachs. «Рабочих множество, но необразованных рабочих становится все меньше... китайские рабочие поднимаются по цепочке создания добавленной стоимости быстрее, чем от них ожидали»[660].

Смитовские черты китайских реформ, на которые мы указали: постепенность реформ и деятельность государства по расширению и повышению уровня социального разделения труда; широкое распространение образования; подчинение интересов капиталистов национальным интересам; активное поощрение конкуренции между капиталистами — все это способствовало появлению дефицита рабочих рук. Но особенно важной стала еще одна смитовская черта китайских реформ: ведущая роль в них отводилась созданию внутреннего рынка и улучшению условий жизни в сельских районах. К этому решающему фактору мы теперь и обратимся.

Накопление без изъятия

Реформы Дэн Сяопина, как и посоветовал бы Адам Смит, были в первую очередь направлены на развитие внутренней экономики и сельского хозяйства. Главным событием стало введение в 1978-1983 годах системы ответственности домохозяйств: принятие решений и распоряжение избытками переходили от коммун обратно к деревенским домохозяйствам. Кроме того, были значительно повышены закупочные цены на сельскохозяйственные продукты в 1979-м и затем в 1983 году. В результате значительно повысилась производительность сельскохозяйственного труда и многие вернулись в деревню, еще более способствуя возникшей еще раньше тенденции, когда общинные и артельные предприятия начинают производить несельскохозяйственные товары. Устанавливая различные институциональные препятствия для перемещения по стране, правительство призывало деревенских работников «оставлять землю, но не оставлять деревню». В 1983 году оно, однако, разрешило деревенским жителям работать на транспорте (дальние перевозки) и в торговле для реализации произведенной ими продукции. Так впервые за время жизни целого поколения китайские фермеры получили право на деятельность вне своих родных селений. В 1984 году ограничения были еще больше ослаблены, и крестьяне получили возможность работать в близлежащих городах, на создававшихся тогда коллективно-муниципальных предприятиях (КМП)[661].

Появлению КМП способствовали еще две реформы: бюджетная децентрализация, предоставлявшая местным правительствам самостоятельность в деятельности по обеспечению экономического роста и в том, чтобы направлять бюджетные избытки на бонусы, и переход к оценке кадров по экономической успешности расположенных на их территории предприятий, так что у местных руководителей появились дополнительные стимулы к обеспечению экономического роста. Таким образом, именно в КМП партийные кадры и правительственные чиновники начали переориентироваться и направлять свои силы на экономическое развитие. КМП, будучи самостоятельными в финансовом отношении, стали также главным инструментом перераспределения излишков сельскохозяйственной продукции, организуя трудоемкую промышленную деятельность, которая эти излишки эффективно использовала[662].