Адептка, какого тлена?

Потому подхватила хомячелло на руку, перекинула через плечо сумку и подошла к входной двери. Приоткрыла ее и высунула нос в коридор. Общежитие казалось спящим и мирным, как погост в полнолуние. В смысле со стороны, через забор – тишь да гладь, но стоит ступить на кладбищенскую землю, как могут вскрыться детали (и гробы!), от которых аж дух захватывает. Причем так, что его еще не всякий некромант поймает!

Была бы я на первом курсе, наверное, трусила бы до бешено колотящегося сердца и страха, сдавившего грудь. Но я-то была почти выпускницей и понимала, что основная задача девицы на мужском этаже общежития – не попасться на глаза главному здешнему упыр… коменданту! Если он застукает – выговора и отработки (а то и штрафа!) не избежать. В моем случае задачка была еще и со звездочкой. Белобрысой такой звездочкой, с которой нужно было разминуться.

Рассвет, будто свидетель моего побега, бросал длинные косые лучи на мозаичные полы. Из-за дверей соседних комнат слышались голоса, ворчание, смешки. Я еще раз огляделась, убеждаясь, что все чисто и никто пока не вывалился в коридор, перешагнула порог и, осторожно закрыв за собой дверь, стремглав поспешила к переходу.

Увы, я не успела. Когда я была совсем близко к холлу, рядом со мной открылась дверь. Я отскочила, но тип, шагнувший в коридор, был проворнее. Тут же сильная рука схватила меня за запястье.

– Какая птичка ночевала в наших краях, – услышала я голос с ленивой насмешкой превосходства. – Не заглянешь еще на пару мгновений и ко мне, рыжуля? А я, так и быть, никому не скажу, что тебя здесь видел.

На миг я оторопела. Потом озверела. А после… Мило улыбнулась. Потому что месть, зло и финансовые отчеты надлежит подавать с улыбкой. И повернулась к противнику.

Судя по рунам скорости, силы и ловкости на груди и плечах, передо мной был адепт боевого факультета. Да и в целом накачанное тело лысого типа говорило, что парень навряд ли травник, привыкший ромашки в поле нюхать. А если учесть, что я была на этаже с платными комнатами, этот наглец был еще и весьма небедным. И рожа у него, как назло, такая, которая многим девицам нравится. Одним словом, опасное сочетание силы, денег и внешности, рождающее ощущение вседозволенности.

Я терпеть не могла таких заносчивых самовлюбленных типов, которые считают, что в этой жизни им все можно. И если у него что-то зачесалось с утра пораньше, возьмет первую, кто под руку подвернется, и…

– Сто золотых! – тут же отозвалась я, решив, что раз этот тип опускается до домогательства, то почему я не могу позволить себе вымогательство?

– Что-о-о? – опешил адепт и от суммы, и от того, как мы быстро перешли к финансовой стороне того, что он хотел вообще-то бесплатно!

– Сто золотых, и я не говорю ректору, что это ты обманом провел меня в свою комнату и обесчестил!

– Да я еще и не начинал даже! – возмутился таким поворотом лысый. – И было бы что там бесчест…

Скрипнула дверь в конце коридора.

– О, а вот и комендант! – радостно возвестила я. – Он будет нашим свидетелем… Ну, засвидетельствует, что видел нас на пороге твоей комнаты.

Меня при этих словах не то что отпустили – отпихнули.

А потом раздался еще скрип. И еще… М-да… Уйти незамеченной мне не удалось. Двое адептов как раз выбрали этот момент, чтобы выйти каждый из своей комнаты. А один – из общей душевой.

И вся эта троица воззрилась на меня. Пара взглядов – с интересом. А один – холодно. И принадлежал он рассветному.

Громила, услышавший звуки, обернулся. Но, прежде чем он понял, что никакого коменданта и в помине нет, я поспешила скрыться.

По лестнице не просто поднялась – взлетела, оказавшись на своем этаже, и, лишь зайдя в комнату, вспомнила: я не забрала постельное белье у кастеляна! Кровать радовала глаз голым матрацем и незаправленными одеялом и подушкой. Хотя это была самая малая из моих проблем.

Куда важнее сейчас было навести порядок. Если не в мыслях, то в одежде: ночное бдение сказалось на ней не лучшим образом. А еще не мешало бы умыться, позавтракать и все же показаться на занятиях…

На последние, к слову, едва не опоздала. Это была мистическая сила утра, когда кажется: едва проснулся, а уже не успеваешь жить. И несешься по этому дню, как хомяк по колесу. Быстрее. Быстрее. Еще быстрее…

Кстати, о пушистых. Братец заявил, что эта ночь у него прошла на боевом дежурстве, и задрых в комнате. А перед этим велел, чтобы, пока он отдыхает, я ни во что не думала вляпываться и неприятностей ни на какие части тела больше не искала. Как будто до этого я вела по ним геолого-разведывательную. Да проблемы сами меня находили! Могу поспорить, только видели на горизонте Одри Старлинг, как радостно распахивали объятья и неслись мне навстречу со словами: «А вот и мы! Заждалась?!»

Впрочем, я заверила Мика, что буду тихой и незаметной. Братец, знавший меня как облупленную, только хмыкнул и, свернувшись в клубочек, сладко зевнул.