Адептка, какого тлена?

Мик сначала нарезал круги по столу, а потом не выдержал. Он, глядя на меня, деловито поставил лапы на край листа, поднял мордочку и категорично произнес:

– Слушай, сестренка, мир не остановится, если ты сейчас немного поспишь. Но если ты этого не сделаешь, то можешь остановиться сама. Навсегда.

– Все нормально, – попыталась отмахнуться я.

– Я тебя, мелкая, с рождения знаю! Ты такая упорная, что из тебя гвозди можно делать! – обвиняющее пропечатал Мик. – А сейчас к тебе если сердце заглянет и скажет: «Извини, Од, что без стука», ты даже не заметишь, пока не исполнишь задуманного… А потом, как закончишь, благополучно сляжешь в могилу.

– А сам как будто не такой же, – запальчиво возразила я.

– Такой же, – согласился братец. – Поэтому и настаиваю, чтобы ты отдохнула. А если откажешься, то… – Мик замялся, видимо прикидывая, чем можно угрожать, и несколько мгновений спустя выдал: – …то я сожру весь твой лист с расчетами! Вот!

И хомячелло даже лапами ухватился за край листа, подтянув бумагу ко рту. Шантажист несчастный!

Пришлось согласиться. Тем более что сон восстанавливал силы немногим хуже сытной еды. Я решила додремать недостающее: забрала наконец у кастеляна постельное белье и прилегла на кровать.

Очнулась я вечером от подозрительных звуков. Кажется, по полу что-то перекатывали. Затем раздались мат, писк, звук удара…

– Мик, если ты никого не убиваешь и тебя никто не пытается прикончить, то дай поспать, – простонала я.

– Вообще-то как раз наоборот, я тебя спасаю, – отдуваясь, проворчал братец и добавил: – Только мне помоги сначала…

Я открыла один глаз и увидела хвост-морковку и две хомячьи лапы. Остальное тело придавила… внушительная головка сыра!

Подорвалась с кровати и извлекла братца из-под круга, покрытого воском и перетянутого бечевой.

Едва братец оказался у меня в руках, как гордо протянул лапу, указывая на свою добычу, и пропыхтел:

– Вот! Для тебя достал! С продуктового склада академии…

Спустя четверть оборота клепсидры выяснилось, что сыр не только для меня: уписывал его хомячелло за обе щеки, и еще как! Но я не возражала. Лишь поражалась, как хомяк умудрился спереть провиант, обойдя все ловушки, а главное – бдительного повара академии, который радел над вверенными ему продуктами почище, чем гном над своими сокровищами.

Никогда бы не подумала, что смогу съесть за раз столько сыра. Но энергия мне была нужна для сегодняшнего вечера. Кто бы еще предупредил, что потребуются вдобавок нервы. Крепкие. Много. Целый запасной комплект.

А как все прилично начиналось… Я проникла со взломом в цех. В качестве отмычки антимагического запора, на который не действовали никакие чары, выступил Мик. Он пролез в дыру между дверью и порогом. Глядя на то, как он буквально просочился в щель, я убедилась: хомяки – это жидкость. Пушистая и очень целеустремленная. Оказавшись внутри, братец открыл щеколду и впустил меня внутрь.

Озираясь, чтобы в этот раз не напороться на какого-нибудь стража-бандита-мимо-проходившего-шпиона, я, прячась за ящиками и станками, мелкими перебежками двинулась к месту, где я оставила тело брата.

Мик, бессознательный, обнаружился ровно там, где и был припрятан. И даже кресло-каталка никуда из-под мешковины не делось. Я посчитала это хорошим знаком и облегченно выдохнула. А затем начала подготовку к ритуалу.

Благо для него не требовались пентаграммы, алтари и прочий чародейский хозинвентарь, который занимал бы большое пространство.

Матрицу, что должна была стабилизировать чары переселения душ, я чертила огненным пальцем прямо в воздухе, напитывая ее своей энергией. Это была моя страховка, если что-то пойдет не так.

Как только подготовка была завершена, я встала меж Миком-хомяком и Миком-человеком. Надо мной зависла матрица. И я начала читать заклинание. Ровно то же самое, которое применила во время боя, и… ничего! Лишь магию растратила. Попробовала еще раз, чуть изменив входные векторы силы. И еще…

Я всегда находила единственно верное решение. Правда, перед этим приходилось перепробовать все остальные… Но не в этот раз. Хомячий дух был силен, буквально прирос к человеческому телу и ни в какую не желал его покидать.

– А что, если попробовать запихнуть меня обратно в себя? – предложил Мик. – И там я клин клином…

– А если ты окажешься слабее? И это он тебя вышибет сразу к праотцам? – возразила я, перебив братца. – Второй раз я тебя могу и не удержать в этом мире.

– Ты думаешь, что мой дух слабее какого-то хомяка? – оскорбился старшенький.

– Не какого-то, а магомодифицированного. Второго гибридного поколения, – уточнила я. – Причем выведенного путем полигибридного скрещивания.

– Это ты сейчас так витиевато проматерилась? – спросил братец.

Я представила, сколько ему придется объяснять о селекции магических способностей, в частности – устойчивости к отрицательным чародействам, таким как проклятия, чернословия или попытки вышибить дух из тела, и…

– Да, выругалась, – чистосердечно солгала я.