Адептка, какого тлена?

– М-да… – только и выдохнула я, оглядывая внушительную кладку. Интересно, чем ее выбивали? – Таран у этого голема, что ли, был…

– Давай поближе подойдем, – предложил братец. – Только спусти меня на землю, вдруг что учую.

– Ты же не розыскной пес, – фыркнула я, впрочем, спуская Мика с плеча.

– Ха, сестренка! – усмехнулся старшенький. – Я гораздо лучше! Я розыскной хомяк!

Я лишь пожала плечами на это самоуверенное заявление, и мы с Миком двинулись к пролому в стене. При этом мы с братцем действовали, как всегда, слаженно. В смысле, слажали и на этот раз.

Потому как не успели мы пройти и половины пути к пролому в стене, как с одного боку раздалось какое-то подозрительное шуршание. С другого – в кустах бузины треснула ветка. А в довершение всего к парадному входу в особняк подъехала карета. И ту поспешил встретить слуга, выскочивший из дверей дома.

Шустрый парень в ливрее как ни торопился к гостю, все же не преминул бросить взгляд на сад. Но за долю мига до того, как он повернул голову, мы с братцем сиганули в кусты.

В них-то и случился конфуз. Оказалось, что заросли уже заняты. Репортерами. И делить с сомнительными личностями честно оккупированные футы земли никто из журналистов не собирался.

Поэтому из розовых кустов мне с Миком пришлось скоропостижно удалиться. Все же когда на тебя нацелен взведенный карманный арбалет – это серьезный аргумент, чтобы уйти по-эльфийски, тихо и не прощаясь.

И из живой туевой изгороди нас тоже изгнали. Причем там засела целая банда, против которой мы с братцем оказались в меньшинстве.

Когда же я вновь оказалась на открытом пространстве, то, увидев заросли бузины, решила: они будут мои во что бы то ни стало! И ринулась в них. Увы, бесхозных кустов в саду у досточтимого некроманта нынче, похоже, не было. Эти тоже оказались заняты. Но и я уже слегка озверела. Так что…

Наше сражен… в смысле переговоры с засевшим среди веток журналистом проходили под легкий шелест кроны кустов и тихий, но очень выразительный бранный шепот. Репортер одолел меня в словесном поединке (профессиональный опыт все же в кустах не спрячешь), я его – в телесном. Правда, победа далась мне не сказать чтобы легко. Но, помнится, на практике как-то я наткнулась на стрыгу… Так вот, теперь с уверенностью могу сказать: никакая акула пера и в подметки не годится болотным тварям!

– Ладно, ведьма, твоя взяла, оставайся, – просипел писака, когда я заломила ему руку, – только кисть отпусти, мне ей еще статью писать.

Едва я разжала пальцы, как репортер тут же извернулся, толкнул меня локтем и протиснулся, почти вываливаясь из веток и наставляя записывающий кристалл на типа, который в этот момент шел от экипажа к дверям особняка в сопровождении слуги.

Я тоже посмотрела на господина в черном мундире. Главу департамента стражей мне до этого лично встречать не доводилось. Но на новостных свитках портрет седовласого мужчины со шрамом через все лицо мелькал часто, так что узнать его сейчас не составило труда.

– Подвинься. Весь свет загораживаешь, – между тем буркнул журналист, продолжая записывать. Впрочем, продолжалось это недолго. Глава департамента зашел в дом, а репортер, любовно протирая свой записывающий артефакт, проворчал: – Ты из какого издания будешь? Я тебя раньше не видел. И вообще, ты дурная, что ли, к Чавису соваться? Он же ради сенсации и убить может!

– Чавис – этот тот, с арбалетом? – уточнила я.

– Ага, из «Имперских вестей», – слегка невпопад ответил репортер. – Тут все наши собрались. И из «Светского сплетника», и из «Первого новостного свитка», и из журнала «Магический патруль», и из «Вечернего бюллетеня», и…

– Как они здесь все поместились? – вырвалось у меня.

– Ха! Это еще ничего! Вот когда нужно было на прошлом семане дежурить у квартиры примадонны Овелии Сноуп – вот где задачка! В округе ни одного не то что дерева – мусорной кадки! Но я все же добыл материал, – гордо произнес журналист, а затем пригладил темные, торчавшие во все стороны кучерявые вихры и ослабил узел засаленного от пота шейного платка. – Но ты так и не сказала: из какого новостного листка будешь?

– Из «Кругосветного обозревателя», – ляпнула я.

– Так у вас же про заброшенные замки, леса и реликтовую нечисть пишут, – удивился репортер.

– А дыру в стене, думаешь, кто оставил? Голем, что ли? – выразительно приподняла я бровь, намекая, что без нежити здесь не обошлось. – Такая форма проломов характерна для северных горных троллей. Они обладают прочным эндоскелетом, который тверже гранита, мало восприимчивы к магии, зато условно разумны, – я села на любимого конька – бестиологию. Описывать анатомию, физиологию, поведенческие особенности и образ жизни нежити я могла долго и вдохновенно. Но на этот раз пришлось свернуться по-быстрому, закончив: – А еще мстительны. За надругательство над прахом своих сородичей могут расквитаться с обидчиком и пройти для этого сотни миль. А похищенный некромант как раз был в серверных горах…